Нам выдали удостоверения комитета, и на следующий день мы выехали в Варшаву и зашли в советское посольство.
Товарищи из советского посольства были уведомлены о нашем прибытии, кроме того, мы имели надежные рекомендации. В тот же день мы выехали в Советский Союз.
В поезде на польской границе проверяли документы. У Виктора Сынека пограничники обнаружили какие-то неполадки. Они долго советовались, задержать его или нет, но в конце концов решили отпустить с условием, что он не вернется в Польшу. Виктор заверил их, что никогда сюда не вернется. Тогда еще эти пограничники не знали, что очень скоро и Польшу постигнет та же участь, что и Чехословакию, что и они подвергнутся нападению фашистских бандитов, которые оккупируют их родину.
На вокзале в Негорелом нас ожидали советские товарищи из МОПР, они заботились о нас до самого отъезда в Москву.
В Москве нас тотчас же принял товарищ Кроснарж, работавший в то время в МОПР. Нас отправили в один из подмосковных санаториев. Там уже находились ряд наших товарищей и крепкая группа немецких коммунистов из Чехословакии. День ото дня прибывали все новые и новые люди.
Советские товарищи проявляли о нас неустанную заботу. Прежде всего нас всех послали на отдых и лечение и только потом устроили на работу. Многие наши люди пошли работать на заводы.
Товарищи из ЦК КПЧ предложили нам с Сынеком сделать сообщение об обстановке на родине. Сначала с нами побеседовал товарищ Грушка — представитель нашей секции в Коминтерне, затем товарищи Готвальд, Копецкий и другие.
В течение трех недель мы делали сообщения на заседаниях Исполнительного Комитета Коминтерна. Подробный отчет о событиях было поручено составить товарищу Сынеку. На заседаниях Исполнительного Комитета мне довелось встречаться с руководящими деятелями коммунистических партий. Председательствовал на них товарищ Димитров, которого я тогда увидел впервые; встречался я и с товарищем Мануильским и рядом других политических деятелей.
Я подготовил подробный доклад о деятельности нашей партии. Товарищи Димитров и Мануильский, проанализировав его, пришли к выводу, что 15 марта 1939 года — следствие Мюнхена, что партия приняла все необходимые меры. Отмечались и недостатки в работе партии. В частности, указывалось, что после перехода в подполье она не подготовилась к быстрому развитию событий, оказалась застигнутой врасплох, а позже не имела достаточно ни времени, ни сил для оказания действенного сопротивления.
На основании этой оценки Заграничное бюро ЦК КПЧ в Москве приняло решение разработать инструкции для дальнейшей работы нашего Центрального Комитета на родине.