Одновременно я условился встретиться с товарищами Флейшнером и Досталом и поговорить с ними об их работе на заводах.
Я спрашивал себя, удастся ли нам снова развернуть движение в таком масштабе, чтобы выполнить задание?
После встречи в крчском лесу наступили дни, насыщенные событиями. Товарищ Достал дал мне возможность встретиться с челаковицкими товарищами и через них наладить связь с целым рядом партийных ячеек пражских заводов.
Тонда организовал мне встречу с товарищем Антонином Гавелкой, работавшим в то время на «Колбенке». Товарищ Гавелка познакомил меня с общей обстановкой на заводе и рассказал, как там работает партийная группа, в которую входит более девяноста членов партии. Эта группа делилась на тройки.
— Как! — удивился я. — В пору жесточайшего террора на «Колбенке» существует партийная группа из девяноста человек?
Связи с партийным руководством они не имели. Да и сам Гавелка не мог сказать, существует ли такое руководство. По его мнению, оно существует, так как время от времени он достает «Руде право».
Следующее отрадное сообщение я получил от старого члена партии товарища Лукавского, который работал на «Электрических предприятиях — Прага». Я встретился с ним в Смихове во время одной из своих прогулок по городу. Всегда улыбающийся, жизнерадостный Лукавский буквально был нафарширован анекдотами и непрерывно рассказывал их, когда характеризовал наших врагов и так называемых «друзей из Лондона». Он до глубины души ненавидел фашизм и гордился своими трамвайщиками.
— Хотя наша организация понесла большой урон, — говорил он, — мы при любых обстоятельствах находим новых людей. Работают они хорошо. Связи с центром не имеем, но «Руде право» достаем и в работе руководствуемся указаниями Заграничного бюро ЦК КПЧ по московскому радио. Пражские трамвайщики резко изменили свои взгляды. Мюнхен показал им, за кем правда. Но люди все еще пребывают в состоянии подавленности: до сих пор жива в их памяти расправа после убийства Гейдриха. Однако после Сталинградской битвы они немного повеселели, победа Красной Армии их окрылила. Они стали верить. И вера эта дает им силы для дальнейшей борьбы против фашизма.
Мы договорились с товарищем Лукавским встретиться еще раз и обсудить дальнейшие действия трамвайщиков. А пока их главная задача — парализовать движение уличного транспорта, в основном в часы пик, когда люди едут на работу.
Немногие понимали, что значило запаздывание трамваев на час, на два, а иногда и больше. Тысячи и тысячи рабочих и служащих в результате этого увольнялись с работы. Кроме трамвайщиков диверсии устраивали рабочие электростанций. В результате повреждения сети многие заводы на несколько часов прекращали работу. Энергетики делали это так ловко, что для гестапо такие аварии оставались загадкой. Неделя за неделей, месяц за месяцем, во все годы оккупации они наносили ощутимый ущерб военной экономике. Несмотря на неистовый террор гестапо и всей фашистской машины, сила народного сопротивления не ослабевала. По мнению гестапо, партия после убийства Гейдриха была разгромлена. Но я находил уже не первую партийную организацию жизнедеятельной. Это открытие было для меня весьма ценным, так как демонстрировало силу и влияние партии, способность отдельных ячеек самостоятельно решать вопросы организационной и политической работы.