Поведение Эды насторожило меня. По-видимому, он предупреждал, что за ним следят или что-то неладно[15].
Я поспешил сесть в трамвай, а на следующей остановке пересел на пятерку, которая ходила к Смиховскому вокзалу, предполагая встретиться с Эдой там.
Но и там его не оказалось.
Без всяких колебаний я купил билет до Кралова Двора…
…Недалеко от станции Кралов Двор на условленном месте стоял худой человек среднего роста. Он опирался на велосипед и курил. Я порылся в карманах, вынул сигарету и обратился к нему с просьбой дать мне прикурить. Мы поняли друг друга.
«Я Карел Выдра» — представился он.
Что нужно предпринять, как воюет против фашизма советский народ, как живут и работают наши товарищи в Москве — вот о чем мы говорили в тот день.
Затем Выдра привел меня в свою бероунскую квартиру. Там меня уже ждали товарищ Молак и Карел.
С Карелом я встретился на родине впервые. Он рассказал, что, перейдя благополучно границу, поехал в Кладно, где стал работать в группе товарища Киндла, который помог ему связаться с Бероуном. Киндл был знаком с бероунскими товарищами еще с той поры, когда работал в Старой гути под Бероуном, и все время поддерживал с ними связь.
— Приветствую тебя, Рудла! Ты даже не знаешь, как мы тебя ждали! Садись и рассказывай, — такими словами встретил меня Йозеф Молак и крепко пожал руку.
Я поблагодарил его и передал привет от товарищей Готвальда, Швермы, Копецкого. Товарищ Молак старался сохранять спокойствие, но я видел, как трудно это ему давалось.
— Ну, рассказывай, — попросил он меня снова. — Обстоятельно и подробно. Видишь, тут спокойно и безопасно.
— В общем, мы прибыли вам помочь, — начал я. Я говорю «помочь» и хочу это особенно подчеркнуть, потому что вы знаете обстоятельства лучше нас. С первых же минут нашего пребывания на родине мы на каждом шагу убеждались, как велики заслуги товарищей, с которыми посчастливилось встретиться… А теперь о директивах Заграничного бюро ЦК КПЧ. Пора как можно шире развернуть борьбу против оккупантов. Освободительное движение на родине должно перерасти в народное восстание.
По просьбе товарища Молака я рассказал о нашем путешествии по Польше, о прибытии в Прагу и о том, как налаживали первые связи с подпольщиками. Не скрыл я опасений за судьбу Центрального Комитета, которые разделяли и челаковицкие товарищи. Ведь до нас дошли сведения об арестах в Писецке, о новых арестах во «Вчеле». Нам казалось, что гестапо может наносить такие удары, только располагая определенной информацией о деятельности нелегальной сети.
Товарищ Молак подтвердил сообщения об арестах и сказал, что арестовали не только Матейку, но и группу Петра Черного из Писецка. Но он убежден, что работе Центрального Комитета непосредственная опасность не угрожает. Аресты, о которых он говорил, скорее всего результат неосторожности, ошибок в конспиративной работе.