«Упрямай…»#— глянул на него Перхуша, почесал висок под шапкой, глянул вдаль:
—#Вот чего, барин. Тут рядом мельник живет. Придется к нему. Там и полоз починить сподручней.
—#Мельник? Где?#— закрутил головой доктор, ничего не различая.
—#Во-о-он окошко горит,#— махнул рукавицей Перхуша.
Доктор вгляделся в снежную темноту и действительно различил еле заметный огонек.
—#Я б к нему и за десять целковых не поехал. Да, видать, выбора нет. Тут в поле ветер ловить не хочется.
—#А что он?#— рассеянно спросил доктор.
—#Ругатель. Но жена у него добрая.
—#Так поехали скорей.
—#Токмо пошли уж пёхом, а то лошадки замучаются тащить.
—#Пошли!#— решительно направился к огоньку доктор и сразу провалился в снег по колено.
—#Вона там дорога!#— указал Перхуша.
Оступаясь в долгополом пихоре и чертыхаясь, доктор выбрался на совершенно неприметную дорогу. Перхуша с трудом выправил туда самокат и понукал лошадок, идя рядом и держась за правило.
Дорога ползла по берегу замерзшей реки, и по ней крайне медленно, мучительно пополз самокат. Направляя его, Перхуша устал и запыхался. Доктор шел позади, изредка толкая самокат в спинку сиденья. Снег валил и валил. Временами он падал так густо, что доктору казалось, будто они ходят по кругу, по берегу озера. Огонек впереди то пропадал, то мерцал.
«Угораздило напороться на эту пирамиду,#— думал доктор, держась за спинку самоката.#— Давно б уже были в Долгом. Прав этот Козьма — сколько же ненужных вещей в мире… Их изготавливают, развозят на обозах по городам и деревням, уговаривают людей покупать, наживаясь на безвкусии. И люди покупают, радуются, не замечая никчемности, глупости этой вещи… Именно такая омерзительная вещь и принесла нам вред сегодня…»
Перхуша, непрерывно поправляя сползающий вправо с дороги самокат, думал о ненавистном мельнике, о том, что дважды уже зарекся к нему ездить, и вот опять придется иметь с ним дело.
«Видать, слабый зарок я себе положил,#— думал он.#— Зарекся на Спас: ноги моей там не будет, а таперича — прусь к нему за подмогой. Если б зарекся крепко — ничего б и не случилось, пронесли бы ангелы на крылах своих мимо этой мельницы. А таперича — прись, стучи, проси… Или вовсе не надо зарекаться? Как дед говорил: худа не делай, а зароку не давай…»
Наконец впереди из снега возникли еле различимые две полулежащие в сугробах ракиты, а за ними и дом мельника со светящимися двумя окошками, стоящий прямо на берегу и почти нависающий над рекою. Застывшее в реке водяное колесо сквозь пургу показалось доктору круглой лестницей, ведущей в реку из дома. Это выглядело так убедительно, что он даже не усомнился и понял, что лестница это непременно нужна в хозяйстве для чего-то важного, связанного, вероятно, с рыболовством.