— Лешенька, у меня начальство есть. И если оно сказало до шести работать, значит, работаю до шести, — сладко прошипела я ему.
— Заинька, — сволочь быстро поцеловал меня в щеку и резко отстранился, чтобы ничего не прилетело в отместку. — А начальство сейчас на месте?
— Если не телепортировался никуда за последний час, то должен быть в кабинете. — Я посверлила этого неандертальца злым взглядом.
— Вот и ладненько. — Пошло подмигнув, он отправился к Волчинскому в кабинет.
Танька с Илонкой издали дружный восхищенный стон, едва за ним закрылась дверь.
— Какой экземпляр! — Пропела Танька.
— Мужик! — Капая слюной на клавиатуру, поддержала ее Илона.
— Импозантный!
— Харизматичный!
— Он вам что, заплатил? — Невольно вырвалось у меня.
— Да если бы он нам еще заплатил, мы бы для него…
— Да, я бы сама такому заплатила.
— Это тот самый, которого ты выгнать не могла? — Наконец-то включила мозг Танька.
Илонка же с безучастным выражением лица сверлила начальственную дверь.
— Угу.
— Свет, ты ненормальная, если такого мужика гнать собралась. Не тот тип, чтобы уходить.
— В смысле? — не поняла я.
— В прямом. Если он на тебя запал, то будет верным, как пес, и заботливым, как мамонт. — Попыталась объяснить умудренная опытом женщина.
— Он на тебя запал? — Уныло посмотрела на меня отмершая астрологша.
— Да идите вы. Обе. — Я выключила компьютер и направилась к шкафу, чтобы одеться.
Шеф переживет мое отсутствие в один час раз в полгода. Только сняла с плечиков одежку, как из кабинета вышел Дубенков и направился ко мне. Вырвал из рук шубу и помог мне ее надеть.
— Начальство тебя отпустило до понедельника. — С улыбкой добавил он, разворачивая меня лицом к себе и застегивая на мне пуговицы.
— Не сомневалась, что ты его убедишь, — фыркнула я, пытаясь скрыть неловкость.
Никто и никогда (кроме папы), не застегивал на мне одежду. Я вообще считала это за гранью фантастики. Девчонки, вытянув шею, смотрели на это действие с благоговейным восхищением.
— Идем? — Алексей поднялся с корточек (шуба-то длинная) и протянул мне руку.
Мне оставалось только принять ее.
Дубенковская квартира оказалась просторной, трехкомнатной и светлой. Как-то я не ожидала от мужской берлоги (как однажды выразился Димка) столько света.
— Проходи, переодевайся. — Мужчина завел меня в одну из комнат, где стояла кровать, на которой и расположились мои вещи.
Пока я рассматривала обстановку, он тактично вышел, закрыв за собой дверь. Взяв себя в руки, сбросила шубу, разделась, натянула чулки, втиснулась в платье, обула туфельки и поняла, почему спальня была сугубо мужской. Здесь не было ни одного зеркала. Оно и понятно: мужик проснулся, встал, почесал бороду и уже красивый. А мы пока завьемся, накрасимся, оденемся красиво — уже никакого желания радоваться жизни.