— Значит, Сантош, — обречённо подумала Маша. Наскоро пробормотав извинения, она бегом бросилась в туалет, где дала волю слезам. — Сантош! Как он мог так быстро забыть всё, что было между ними! Они расстались чуть меньше года назад, а он уже нашёл невесту! А она-то, дура, поверила в пламенную любовь до гроба, вся исстрадалась, испереживалась… Поделом ей, глупой доверчивой курице! Всё, впредь — никаких мужиков! — она решительно подошла к раковине, поплескала холодной водой в лицо, поморщилась, увидев в зеркале покрасневшие глаза и нос, — у неё есть Анютка, которой требуется всё больше внимания, есть любимая наука, она молода и… — дальше мысль притормозила, потому что, как бы она себя не убеждала, перспектива посвятить свою жизнь науке несколько угнетала. А Анютка вырастет, выйдет замуж… Маша нахмурилась и постаралась взять себя в руки: — всё, хватит киснуть, вторая неудачная любовь должна же чему-то её научить? Видать, карма у неё такая — не может она вызвать у мужчины сильное глубокое чувство. — Она иронически усмехнулась, подумав, что Непал глубоко проник в её кровь, вон, она даже про карму всерьёз рассуждает.
* * *
Некоторое время назад.
Сантош сидел на веранде большого одноэтажного дома в центре Солу Кхумбу. Облокотившись на колени и опустив голову он бездумно наблюдал, как несколько муравьёв, вцепившись в огромную мохнатую гусеницу упорно тащили её, видимо, в муравейник. Гусеница сопротивлялась и извивалась, не желая быть съеденной, но муравьи были настойчивы.
Дверь в дом тихо отворилась, на веранду вышла молодая полная женщина. Она неслышно подошла к Сантошу, села рядом: — она бросила тебя, ирбис? — он промолчал, и она продолжила: — я пошла бы на сати ради тебя, Сантош, но я тебе не нужна, ты любишь тощую холодную женщину с белой кожей и светлыми глазами. Почему, скажи мне? Что во мне не так? Я родила бы тебе детей, таких же красивых, как ты, и ты всегда бы знал, что это твои дети, потому что они были бы оборотнями. — Она замолчала, горько глядя на близкие вершины гор.
— Скажи, Нара, ты всё ещё хочешь взять меня четвёртым мужем? — глухо спросил он, не глядя на женщину.
Она изумлённо посмотрела на него, мягко сказала: — не четвёртым, Сантош, первым. И ты всегда бы имел доступ в мою спальню, в любое время дня и ночи. Всегда!
— А как же Ранджит? — он едва заметно усмехнулся.
— Ранджит стар, он редко бывает в моей спальне. Когда мы поженились, он уже был немолод, но он хороший человек, и я люблю его, также, как и двух других своих мужей, также, как буду любить тебя, Сантош, если ты решишься сделать меня своей женой.