Он выпрямился, с усмешкой глядя на неё: — но я же ничего не умею, Нара! Ранджит работает в поле, Нарайян ухаживает за скотом, даже маленький Кхарти помогает тебе. А что буду делать я? Или ты захочешь, чтобы я научился, наконец, выполнять настоящую мужскую работу?
Нара улыбнулась, ласково прикоснулась к его руке: — Сантош, ты умеешь делать то, что не умеет ни один мужчина в деревне. Ты можешь лечить людей!
— Да, конечно, — он опять усмехнулся своим мыслям, — твои мужья… ты думаешь, они не станут возражать против нашего брака?
— Возражать!? Неужели ты думаешь, что семнадцатилетний Нарайян и одиннадцатилетний Кхарти станут возражать мне или своему отцу, Ранджиту? А он будет тебе рад, я уверена.
Сантош задумался о некоторых странностях непальских браков. До знакомства с Машей он как-то не обращал внимания на то, что, например, та же Нара была замужем за Ранджитом и его сыновьями. Жена мужчины и мать мальчишек умерла много лет назад, и тогда они, все трое, стали мужьями Нары. Дальновидный Ранджит не согласился на усыновление детей Нарой, потому что, в случае его смерти, приёмные дети не имели бы права на имущество и вполне возможно, стали бы не нужны вдове. Но, будучи мужьями, если случится развод, парни имели бы право на некоторую долю общей собственности.
Он встал, и Нара поднялась тоже, вопросительно глядя на мужчину. Сантош успокаивающе улыбнулся и наклонился к её губам. Она с готовностью потянулась к нему всем телом, но не решилась обнять его, и он сам привлёк её к себе, целуя. Её тело было мягким, податливым, и… от неё пахло пОтом! Застарелый, резкий запах, заставивший дёрнуться его чуткий нос. Маша пахла иначе: морозной свежестью, иногда — с примесью запаха трав. Усилием воли он отогнал воспоминания.
Господин Ари был дома. Нацепив на нос сползающие очки, он сосредоточенно склонился над листом бумаги. Сантош усмехнулся: вторую неделю тот бился над переводом какой-то научной статьи из английского журнала на непали. Трудность заключалась в том, что в языках непальских народностей не существовало многих слов, аналогичных английским.
— Дед, слушай, я женюсь. — Сантош упал в кресло у стены, вытянул ноги, выжидающе глядя на старика. Тот поднял голову, с иронией посмотрел на внука:
— ты на солнце перегрелся? Так сбегай в горы, проветрись, а не порти жизнь хорошей женщине.
— Ты догадался, да?
— Ещё бы! — дед фыркнул, — кто ещё, кроме Нары, согласится тебя принять, зная твой характер! Четвёртым мужем будешь? — его голос так и сочился ядом.
— Первым. — Сантош засмеялся, — а что ты имеешь против? Я решил, что мне нужно кардинально изменить свою жизнь, а что изменит её лучше, чем женитьба? Медовый месяц, детишки…