Маша подошла и, встав на цыпочки, заглянула в один из них. Кувшин был пуст. Их приветливый хозяин, улыбаясь, что-то сказал. Профессор перевёл: — когда созреет зерно, господин Тхакали и его семья высушат его и заполнят им кувшины. — От себя он добавил: — закутки между кувшинами и есть комнаты, где они живут. Вы, Мария Александровна, будете ночевать здесь, — он махнул рукой на отделение у самой стены, — а мы с Вольдемаром расположимся рядом. Устраивайтесь, а потом нас приглашают ужинать. — Молодые люди поплелись в указанные комнаты, а профессор увлечённо что-то говорил мужчине.
Пространство между стеной дома и длинным рядом кувшинов могло называться комнатой лишь условно. Ни дверей, ни какой-либо мебели там не было. Лишь на глиняном полу лежало несколько циновок, по виду совсем новых, чистых, не потёртых, сплетённых из бамбуковых волокон, да у стены она увидела невысокую стопку аккуратно свёрнутых тонких матрасов. Маша потрогала их: это были, скорее, ватные подстилки, на которых ей предлагалось спать. Простёганная вата помещалась в большие яркие мешки, сшитые из лоскутков самых невообразимых расцветок.
Она бросила в угол рюкзак и устало опустилась на подстилки. Пахло навозом, шумно вздыхал буйвол, за стеной дома перекрикивались женщины.
Маша не заметила, как задремала. Её разбудил Вольдемар: — Мария, ты где? Нас приглашают на ужин! — Она встала на ноги, поморщилась:
— хорошо бы умыться. Я уж не говорю про полноценное мытьё.
— Ошибаешься, моя дорогая! Нам предложено на выбор: вымыться в реке или за домом можно умыться из таза! — Вольдемар смеялся, — я выбрал таз, потому что вода в реке, берущей начало в ледниках, имеет температуру не выше 5–6 градусов.
Машу передёрнуло: — о, нет! Я тоже выбираю таз!
Они умылись за домом, поливая друг другу водой из ведра. Нельзя сказать, что вода в нём была тёплой, но всё же и не ледяной, потому что долго стояла на солнце. Освежившись, они вернулись на веранду. Там, на плоской подушке, за низеньким столиком уже сидел профессор. Он жестом предложил своим спутникам присаживаться рядом, на такие же подушки. Сиккима ставила на столик алюминиевые миски с тонкой длинной лапшой, обильно политой каким-то коричневым соусом. Отдельно уже стояла большая миска с отварным рисом, также политым соусом, горкой возвышались на столике плоские лепёшки. Как величайшую драгоценность, прижимая к груди, хозяйка вынесла и подала им по столовой алюминиевой ложке. Маша осторожно подцепила лапшу и попробовала: пахло вкусно. В густой чечевичный соус были добавлены мелко нарезанные овощи, получилось очень даже неплохо. Вольдемар, недовольно оглядев стол, сказал: — а мяса, видимо, не будет.