Сантош знал, что трое его пациентов не доживут до завтрашнего утра, но он упорно делал массаж судорожно сведённых рук и ног, растирал их виноградным уксусом и вином, насильно вливал в сжатые рты питьё из мяты и мёда, менял на головах компрессы.
Он не сразу услышал, как кто-то громко кричит на улице. Махендра тронул его за плечо: — Сантош, — он помялся, отводя глаза, — там колдун, Бахадур. Он собрал у этого дома жителей деревни и… требует сжечь всех больных на погребальном костре! Вообще-то, в деревне он — единственная реальная власть. Люди в панике, родители больных детей плачут, но возражать Бахадуру не смеют.
Сантош разогнулся над тазом с уксусом и отжал компресс. Только после того, как он положил мокрую тряпку на лоб стонущему мужчине, он спросил: — а что же староста?
— Старосту никто не слушает. Колдун кричит, что если не сжечь заразу, мы все умрём, и люди с ним согласны. За исключением родителей, конечно.
Сантош жёстко сжал губы:
— Я поговорю с ними.
Пригнувшись в дверном проёме, он вышел на улицу, под палящие лучи солнца. Перед домом кипела толпа, не менее трёх сотен взбудораженных людей, Увидев его, кто-то истерично закричал:
— Лекаришку тоже на костёр! Зачем он нужен нам, если не может нас спасти! — Вперёд выступил колдун, важно сказал:
— Сегодня ночью я буду говорить с ушедшими. Если те, кто покинул нас, скажут, что заразу нужно уничтожить, этот дом сгорит вместе с теми, кто там находится.
Толпа затихла, лишь были слышны сдавленные, приглушённые рыдания женщин. Сантош размышлял всего одну секунду, затем, высокомерно вздёрнув голову, холодно сказал:
— Ты, вайшья, вздумал угрожать брамину и чхетри!? Придёшь сюда через час и я открою тебе, так и быть, великую тайну! — он повернулся и вошёл в дом, Махендра — следом. Не задерживаясь около стонущих и мечущихся больных, Сантош вошёл во вторую комнату, поменьше, превращённую им в свой кабинет. Немного помявшись, внимательно посмотрел в растерянные глаза юноши: — Махендра, нам с тобой предстоит разыграть явление бога. Вернее, его дальнего потомка, — он усмехнулся, — не бойся, этот потомок — я.
Парень попятился, запнувшись о свёрнутые рулоном одеяла, сел на них и, глядя на Сантоша широко распахнутыми глазами, пробормотал: — я… не понимаю… Потомок богов? Но… ты же человек, Сантош? — они уже давно звали друг друга по имени и тесно сдружились на почве борьбы за выживание Нувакота.
— Да, человек, — тот криво усмехнулся, — но ещё — я оборотень!
Побледневший Махендра постарался незаметно отползти поближе к дверям, неверяще глядя на Сантоша: — оборотней не существует! Только Шива, как гласят легенды, мог принимать другой облик!