— Я… не женат, Маша.
Она уже собрала в кулак всю силу воли и постаралась, чтобы её голос звучал равнодушно:
— Так это на свадьбу Майи нас приглашал господин Ари?
— Н-н-нет, на мою! — он тоже собрался с духом, уверенно глянул ей в лицо: — Маша, нам надо поговорить! Мы расстались… как-то плохо мы расстались! Позволь, я всё тебе объясню!
Но ей, как говорил отец, уже попала шлея под хвост. Предательские слёзы подступили совсем близко, но она твёрдо ответила:
— Мне кажется, Сантош, нам не о чем говорить! С чего же это мы плохо-то расстались, как тебе кажется? Наоборот, всё, на мой взгляд, просто замечательно! — у неё дрогнул голос, — Вон, ты даже быстренько невесту нашёл! А что же не женился-то? — Она не хотела, чтобы он видел её обиду, чтобы догадался, как ей плохо и тяжко. Её голос звенел, как натянутая струна, и он понял, скользнул по ней взглядом и, решившись, шагнул, как был, в куртке и ботинках, схватил её, прижал к себе и глухо зашептал в волосы:
— Маша, родная, не злись, не женился потому, что люблю только тебя! И забыть не смог, хотя и хотел. Ты бросила меня и ушла к самолёту, даже не оглянулась, а я смотрел тебе вслед и молил всех богов, чтобы ты посмотрела на меня в последний раз! Я боялся, что не выдержу, догоню, буду умолять остаться… — Он отвернулся, не выпуская её из своих объятий, и Маша увидела, как болезненной гримасой исказилось его лицо. Настроенная вначале непримиримо, после его сбивчивой речи, торопливых и тяжёлых для его гордости признаний, она разом обмякла, потянулась к нему, обняла за шею. Запрокинув лицо, заглядывала в любимые глаза:
— Сантош, я не злюсь, мне ведь тоже нелегко. А уж когда я узнала, что ты женишься… — она расцепила руки и попыталась его оттолкнуть. Он не отпустил, наоборот, прижал ещё крепче, прошептал прямо в губы, прежде, чем приникнуть к ним в поцелуе:
— от отчаяния я готов был не то что жениться, а спрыгнуть в ближайшую пропасть. Но теперь… ты ведь больше не допустишь необдуманных поступков с моей стороны? — не дожидаясь ответа, он жадно приник к губам, настойчиво принуждая её к ответному поцелую. Она почувствовала вдруг необыкновенную лёгкость, как будто сбросила с плеч тяжёлую ношу. — Теперь обязательно всё будет хорошо, — счастливо подумалось ей, — Сантош… он надёжный и умный, а также решительный и вообще — самый лучший! — ей внезапно стало смешно и она фыркнула ему в шею, а потом потёрлась виском о колючий подбородок.
— У тебя щетина отросла, — сказала она, погладив его по щеке. Он поцеловал ладошку:
— можно, я разденусь? — Не отвечая, она принялась расстёгивать на нём куртку. Он снял ботинки и остановился в дверях комнаты, оглядываясь. Маша подтолкнула его в широкую спину: — проходи, чего ты встал? — Не выпуская её руки, он пересек комнату и устроился на диване: