— Нара? Но… у неё же три мужа, насколько я помню!? Причём третий вообще ещё ребёнок! Это что же, ты собирался стать четвёртым?? — Изумлению Маши не было пределов. Это Сантош-то, чхетри, с его непомерной гордостью, зашкаливающим самолюбием — и был готов войти четвёртым мужем в семью женщины-вайшья!
— Не четвёртым, первым, — она услышала иронию в его голосе, — все мужья добровольно уступили мне первенство! — он вздохнул, — даже вспоминать не хочу, так тяжело это всё.
Но Маша была настойчива. Она легонько дёрнула его за ухо: — ты не слышишь меня, Сантош! Ну хорошо: родителей можно навещать, работать не буду — ты меня дома запрёшь, но школа!? Как быть с нею?
Невозмутимостью он мог сравниться с Джомолунгмой: — я всё узнал. При российском посольстве есть начальная школа для детей сотрудников и специалистов, работающих в Непале по контрактам. Мы будем возить Анютку туда. Кстати, там с первого класса преподают английский или непали, по выбору родителей. — у него на всё был готовый ответ, Маша даже растерялась, представив то море проблем, которые надо будет преодолеть. Ей было боязно от того, как внезапно и резко менялась вся её жизнь.
— Но, Сантош, я прямо боюсь представить, как встретят тебя мои родители! Уж точно они будут не в восторге. — Она опять лежала на нём и, уперевшись подбородком в скрещенные руки, заглядывала ему в глаза.
Он насмешливо заломил бровь: — что со мной не так? Я взрослый самостоятельный мужчина, имею прекрасную специальность, приличный доход и вполне способен обеспечивать свою семью. Я удочерю Анютку и дам ей хорошее образование в Англии или во Франции. И я люблю тебя!
— Но ты же ирбис! Оборотень!
Он засмеялся, обхватив её руками и ногами, покатился с ней по дивану и упал на пол. Со звериной ловкостью извернувшись, оказался снова под нею: — родная моя, любимая, не беспокойся, оставь мне решать все твои проблемы! Я не боюсь встречи с твоими родителями и уже заранее питаю к ним самые тёплые чувства! Ведь они подарили мне тебя!
* * *
Они вместе готовили обед, и Сантош с любопытством заглядывал в кастрюли. Маша видела как, порой, чуть раздуваются его ноздри, вдыхая незнакомые запахи. Как примерный семьянин, он уселся шинковать капусту для борща, и не успела Маша и глазом моргнуть, как большущий кочан был изрезан в лапшу, а она растерянно смотрела на неё, мысленно кляня себя, что не отрезала столько, сколько требовалось. Сантош озадаченно переводил взгляд с горы нашинкованной капусты на Машу: — тебе что-то не нравится?
— Са-а-антош… ну что ты наделал!
— Ты думаешь, что этого количества многовато для… э-э-э, что ты там хотела приготовить на обед?