— Интересно, я впервые в жизни увидел представителя этой, довольно закрытой, религиозной секты. — Он задумчиво покачал головой. — Это не каста, как вы, Вольдемар, изволили выразиться, а именно секта. Они практикуют страшные вещи, такие как жизнь на местах кремации, употребление в пищу разложившихся останков животных и даже людей. Агхори пытаются достичь цельного сознания за пределами влечения и отвращения, они стремятся стать подобными Луне и Солнцу, ветру, воде и времени — всем тем вещам, которые дают и забирают жизнь всей материи во Вселенной без различия на высокое и низкое, плохое и хорошее. Они пытаются войти в жилище Бога узким, темным путем, по которому дано идти лишь немногим. Они едят гнилую плоть трупов, экскременты, пьют мочу; медитируют, сидя на трупе; окружают себя предметами смерти, такими как человеческие черепа, из которых они пьют и с которыми проводят магические ритуалы. Языки у них черные и обожженные — ведь когда агхори[1] едят то, что осталось от сгоревшего трупа, они подбирают его с раскаленных углей ртом, чтобы избежать прикосновения руками, потому что это может оказаться труп женщины, до которых им запрещено дотрагиваться.
Маша давно уже едва сдерживала рвотные позывы, да и Вольдемар имел бледный вид. Но профессор ничего не замечал. Вновь повернувшись к водителю, он продолжал расспрашивать его об этой странной и ужасной секте, и тот, морщась, без энтузиазма отвечал дотошному иностранцу.
* * *
Наконец прибыли в Дхулитхел. Небольшой городок с теми же многочисленными буддийскими и индуистскими храмами, рикшами, множеством велосипедистов, горами мусора по обочинам тротуаров, туристами в шортах, майках и панамах с камерами на шее, глазеющими на неспешно идущих по проезжей части дороги священных животных — тощих коров, на пёстрые платья и сари женщин, буйную зелень акаций, пальм и рододендронов, яркие тропические цветы и стаи наглых обезьян, скачущих по крышам храмов.
Отель «Раджа Далагири» был самым обыкновенным, трёхзвёздочным. Но в номерах относительно чисто, а в душе есть горячая вода. Обедали путешественники здесь же, в отеле. Маша с опаской пробовала незнакомые блюда: рыбу с фруктами, яйцами и какими-то специями; мамацо — крупные пельмени с начинкой из бараньего фарша и опять же со специями. Вместо хлеба им подали выпеченные без масла на горячей плите лепёшки. Порции были большими, совсем не такими, как в московских кафешках.
После обеда профессор предложил отдохнуть, наступало самое жаркое время дня. Договорились встретиться перед ужином в номере у мужчин.