На «высоких берегах Амура» в настоящее время жизнь била ключом. Казаки-переселенцы, утвердившись на левом берегу, яро взялись за истребление китайских шаек, промышлявших грабежами золотонош и браконьеров. Доблестные станичники, не особо разбираясь, кто есть кто в хитрых азиатских раскладах, валили всех попавшихся.
А ещё китайцы, прослышав, что не успел старший сын русского императора, предерзко захвативший Сахалин, отбыть домой, как ему на смену с неисчислимой армией движется второй сын, назначенный наместником дальневосточных владений Российской империи, ужаснулись. После разгрома несколькими тысячами англичан огромных армий Поднебесной империи (по сути — толп, трусливых и неорганизованных) в Пекине царила паника. В кон-то веки китайские стратеги соизволили поизучать карту и обнаружили, что Россия может двинуть к границе стотысячную армию. А мандарины, шпионившие за отрядом цесаревича Александра, доносили о невероятных боевых качествах русских варваров. В принципе, так оно и было, цесаревича сопровождали лучшие из лучших. И выучка и вооружение и снаряжение — всё на высочайшем уровне!
По данным Невельского и двух наших резидентов — купцов, работающих на Россию, китайцы, изрядно истощившие казну выплатами контрибуции загребущим англичанам по итогам Опиумной войны (я то знал, что она — Первая Опиумная) решили спешно заключить равный мирный договор с Россией.
Ишь, гады, с просвещенными мореплавателями рады и «неравному договору», а как Россия, так равный подавай? Нет уж, узкоглазые соседушки, ЗДЕСЬ я вам всё припомню и Даманский и Тарабаров, и вырубленные лесные массивы в Забайкалье и вонючие детские игрушки, и помидоры химией напичканные!
Спешно написал брату, отцу и Литке. Если у Фёдора Петровича запрашивал — можно ли пять-семь фрегатов с Балтики самой ранней весной дополнительно отправить в дальневосточные воды, вслед за четвёркой из «Константина», «Авроры», «Дианы», «Паллады», то у родственников просил полномочий на ведение переговоров с «соседями». Клятвенно обещал Николаю Павловичу вырвать у цинцев Уссурийский край и Приморье. Ну или шлите «взрослого» переговорщика, всё равно от меня никуда не денется, спляшет так как скажу. А если будет дипломат выёживаться, как Андрюшка Козырев в моей реальности, — удавлю гада по тихому и обвиню китаёз в отравлении.
Чёрт! На пятнадцать лет раньше можно Владивосток основать. И ЗДЕСЬ Николай Николаевич Муравьёв будет жить без приставки — Амурский. Впрочем, прозвище сие плотно «прилипло» к брату Саше, едва он вернулся в Петербург, — Александр Амурский! Звучит! Но я не гордый. Если император пошлёт во главе делегации Муравьёва, — неимоверно счастлив буду. Мне по большому счёту и Сибирь и Амур потребны единственно как трамплин для прыжка на американский континент. Уж коль попал «в шкуру» великого князя Константина Николаевича — будь добр, переиграй так, чтоб Аляска оставалась российской территорией. И даже прозвище от благодарных потомков, какой-нибудь Костя-Американец тут не главное…