Хотя, строжась, венценосный родитель всё же заботился о строптивом сыне — не пожалел четырёх фрегатов с лучшими экипажами, чтоб Константин и на шаткой палубе чувствовал силу и мошь российского флота, подкреплённую сотнями орудий.
Рандеву с эскадрой намечено в августе в Александровске-Сахалинском, потом уйду на «Авроре» с «Палладой» в Новоархангельск. Там и зазимую. Или всё таки в форте Росс?
А пока середина июня 1844 года, яхта «Надежда» под всеми парусами летит по Амуру. Геннадий Иванович, со времени «закрытия Амурско-Сахалинского вопроса» за пять лет изрядно изучил реку, прошёл от устья Амура и до слияния Шилки и Аргуни с десяток раз, умудрившись практически в одиночку составить лоции, на некоторых участках весьма и весьма подробные. Титанический труд выдающегося морского офицера по достоинству оценил император, видящий (с подачи Литке) в ближайшем будущем Невельского адмиралом и командующим морскими силами России на Тихом океане. Назвать небольшой отряд из пяти фрегатов и десятка транспортов и шхун флотом отец категорически не желал, а мне пролоббировать «создание» Тихоокеанского флота куда раньше чем в моей реальности, не удалось, сколь ни старался.
Геннадий Иванович после бурной и радостной встречи с учеником, старался убедить Константина в необходимости создания Амурской военной флотилии, каковая будет серьёзно воздействовать на китайских соседей, даже и при занятии правого берега Амура казаками-переселенцами.
Патриот и державник Невельской указывал, опираясь на карту Амурского бассейна, на возможность перерезать коммуникации маньчжурам, продвигаясь по достаточно полноводной Сунгари и беспрепятственно высаживая десанты в глубоком тылу неприятеля. Пришлось согласиться с наставником, некогда обучавшим маленького Костика азам морской науки. Однако предложил проработать вопрос укомплектования Амурской флотилии исключительно пароходами, не зависящими от погоды и речных течений.
«Надежда» оказалась вполне скоростным судёнышком, — по течению да под парусами шли быстро. Немного «сбивали темп» гостеприимные казаки-амурцы. Прослышав о продвижении великого князя Константина на «струге», переселенцы готовили знатное угощение и выходили на лодках навстречу нашему каравану — приглашали в гости. Обеды плавно перетекали в беседы-инструктажи. Вначале старался намекнуть, а потом, отбросив дипломатические приёмы, прямо указывал — маньчжуров от Амура изгонять как можно дальше. И неважно где попались «соседи» левый ли берег, правый ли. Все они по сути своей разбойники, хунхузы, живущие грабежом православного люда. И кому как не казакам пресечь эти бесчинства. Судя по тщательно скрываемым ухмылкам доблестных представителей Амурского казачьего войска, решительности в «маньчжурском вопросе» им и без Костиного инструктажа было не занимать, но то, что великий князь, сын императора пусть и в неформальной беседе, одобряет тактику «русификации Амура» грело души «дальневосточных пионеров»…