Настроение генерал-губернатора испортилось окончательно. Если на южной границе североамериканцы вели себя образцово, стараясь поддерживать добрососедские отношения, то на северной границе переселенцы в Орегоне как будто целью задались спровоцировать русских на конфликт. Пограничные патрули неоднократно подвергались обстрелам, погибли два солдата и вот ещё одна жертва.
Придётся реагировать, слать ноту протеста «соседям», требовать выдачи преступников. Но наверняка закончится ничем. Что ж. пойдём путём иным, не засылать же в ответ на территорию САСШ отряд казаков в индейских нарядах, хотя атаман АКБ и намекал на такой вариант. Поступим иначе, и генерал зашагал к домику в котором третий день как отдыхал Герман Шульц, полунемец-полуирландец, давний агент Образцова.
Герман немало удивился, когда его приятель, «работавший на правительство» и Вашингтон, щедро плативший за информацию, оказался русским генералом и целым губернатором отобранной у Мексики Калифорнии. Но, будучи циником-космополитом. как и прежде исполнял просьбы Сержа, (тем более суммы заметно увеличились) вот сейчас образцы новейшего оружия доставил, проскочив на фургоне через пустыню «тропой Фримонта».
— О, скромного торговца мелочёвкой почтил вниманием сам господин генерал и губернатор! Прошу к столу, Серж, ваш русский борщ великолепен. А водка и борщ — рай для желудка!
— Охотно, Герман, охотно. Как ты, старый приятель, отдохнул?
— Хочешь вновь погнать продавца бус и скупщика мехов на край света?
— Гораздо ближе. Герман. Гораздо ближе.
— Понятно. Потому ты рекомендовал отсиживаться в этом доме, не высовывая нос на улицу. А так хочется посмотреть как преобразился форт Росс.
— Ещё насмотришься.
— Ясно. Что ж, Серж, говори, только помни, я никогда не буду рисковать жизнью, выполняя твои поручения. Ты большая шишка. — офицер, генерал, губернатор здешних мест, фаворит самого русского принца. А кто я? Мелкий торгаш, всё имущество которого умещается в фургоне… Мне не носить офицерский мундир, не блистать на балах…
— Как раз об этом я и хотел с тобой поговорить. Герман. Не желаешь поступить на русскую службу? Первый офицерский чин я тебе присвою хоть завтра. А далее всё зависит от тебя.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно. Тебе тридцать лет. годам к сорока-сорока пяти вернёшься сюда, в Николаевск-Американский, построишь дом, заведёшь семью, или перевезёшь, если женишься раньше. Россия утвердилась в Северной Америке и флаг свой не спустит. Ты ведь не патриот САСШ, родился в бедной семье переселенцев из Европы, исколесил всю страну, нигде не прижился. А у нас борщ, водка, русское гостеприимство, красивые девушки, положение в обществе, наконец.