В разведывательной сотне хорунжий Сыромятов (офицерский чин получил за грамотность, в школе был из лучших) отличился в первой же стычке с американцами. Когда рейнджеры вышибли из седла сотника Мельникова. Никита принял командование на себя и вывел отряд из окружения, умудрившись не оставить врагу тела семи погибших казаков. Дельного офицера начальство ценило, но ходу не давало, несмотря на все заслуги, так хорунжим и пребывал Никита, хотя их общие с Дмитрием товарищи выросли в чинах куда как быстрее. А всё потому, что Сыромятов приказывал в первую очередь вычислять вражеских командиров и лучшим стрелкам целить америкашкам непременно в брюхо. Такой изуверский метод себя, конечно, оправдывал. — неприятель лишался руководства и начинал метаться, пытаясь спасти тяжелораненых офицеров. Но щепетильные Образцов и Турчанинов обходили хорунжего званиями и наградами, лишь по именному повелению САМОГО государя-императора стал Никита сотником, а по заключении перемирия с САСШ был откомандирован вместе с генерал-губернатором в Санкт-Петербург, откуда и вернулся есаулом и кавалером ордена святого Георгия Победоносца. Ошарашенный наградами, приёмом у государя и предписанием создать «Особый разведывательный полк» новоиспечённый есаул прибыл в Калифорнию с тремястами разведчиками, выбранными им в России среди солдат гвардейских полков. Тут же Сыромятов начал зазывать в свой «Особый разведывательный». лучших стрелков и следопытов из частей Калифорнийского корпуса, обещая повышенное жалованье и быстрое продвижение по службе. Интересно, что полк Никиты (кавалерийский, как и большинство частей Калифорнийского корпуса, пехота разве что на «линии Константина» и имелась) был пожалуй единственным в Русской Америке, где сотни именовались сотнями. Главный кавалерист в заокеанских колониях Николай Гаврилович Турчанинов почему-то считал казаков разгильдяями и своей волей переименовал сотни в эскадроны, но в полк фаворита императора с указаниями не лез.
Послуживший в разведке Дмитрий догадывался, чем предстоит заняться Никите и не завидовал столь быстрому возвышению приятеля по детским играм. Ох. какой немалой кровью-кровушкой придётся отплатить Сыромятову за ордена и офицерские звёзды на погонах. Да ладно бы своей…
— Ваше высокоблагородие. Дмитрий Ефимович, — молоденький солдат из своих, из беловодьевских, вроде как даже дальний родственник Кустова (в Особый сапёрный батальон, который воевать если и будет, то только обороняя Константннополь-Тихоокеанский, старообрядческая община охотно «сдавала» молодёжь), прервал размышления капитана, — вам депеша, извольте принять.