Благо русский шпион напросился в оружейную мастерскую, заявив о великих слесарных навыках и умениях. И пока высокое начальство (местный запойный кузнец) отлучилось пропустить стаканчик-другой, подпоручик Кустов был таков, уведя ещё и двух запасных коней, которые весьма пригодились. Это уже потом, оторвавшись на двести миль, Дмитрий «натянул» вторую личину — мормона-проповедника. спешащего в Дезерет, дабы под командованием преподобного Бригама Янга выступить против подлых подданных узурпатора Константина.
Одиссея разведчика едва не закончилась трагически. — в полусотне миль от Сан-Диего его из засады расстрелял свои же, русский дозор. Благо, хотели взять живьём, целили в коня, но правой ноге досталось трижды. Одна пуля перебила большеберцовую кость и гварции ротмистр Чагов. признав в бородатом исхудавшем, окровавленном бродяге офицера для особых поручений при генерал-губернаторе Русской Калифорнии сгоряча, но прилюдно обещал застрелиться, если Дмитрий скончается по дороге к целителю Пирогову.
Николай Иванович по указанию государя отбыл с эскадрой Истомина на театр военных действий. Сопровождали основоположника военно-полевой хирургии сто двадцать врачей и медицинских сестёр лично им отобранных. Один из учеников Пирогова. Савва Перфильев находился в драгунском разведывательном батальоне Чагова, что, по большому счёту, и спасло Кустова младшего от весьма вероятной ампутации.
Когда Дмитрия доставили в такой родной форт Росс, ныне Николаевск-Американский, он уже немного отошёл от ранения. Пирогов, пожурив как водится Перфильева за небрежность, провёл вторую операцию, пообещав раненому сохранить ногу, вот только танцевать не придётся более — хромота пожизненная, да на костылях передвигаться придётся как бы не более года.
Узнав, что молодой разведчик является самым что ни на есть калифорнийским старожилом и лично известен Константину Николаевичу, тогда ещё великому князю, хирург не преминул рассказать о визите императора на клипер, отданный для перевозки врачей через Атлантику.
— Представляете. Дмитрий, его величество при десятках свидетелей обращается к капитану второго ранга Заботкину с просьбой уберечь нас от гибели в пути, если же так случится, что боя не избежать, а превосходство неприятеля будет велико, — спустить флаг и сдаться.
— Не может быть!
— Святая правда! Заботкин побледнел и говорит, — не сумеет такого приказа исполнить, просит освободить от командования клипером, прямо здесь, в Кронштадте.
— И что великий князь, ой. государь?
— А его величество отвечает, что понимает боевого офицера и возможный позор берёт на себя. Что из плена доктора вернутся, из пучины морской вряд ли, а сохранить мозг нации — значит сохранить саму нацию! Вот так-то, Дмитрий! МОЗГ НАЦИИ! Не я — Государь так сказал!