– По твоему рассказу, историк – хороший человек. Смотри, что бы ты без него делала! Спроси его смело, не мучайся. Он должен понять. Он хотя бы красавчик?
– Не знаю, обычный. Но, Марина, он такой… такой… Я подобных людей еще не встречала.
– Господи, Ада, бери его в оборот и не отпускай.
– Кажется, это он меня отпускать не хочет.
– Вот и славно. Пока. Я жду от тебя новостей.
Ада отключилась, повернулась и наткнулась на внимательный взгляд Серафима, который ждал ее у двери с чемоданом в руках.
– Ада, не волнуйся.
– Ты о чем?
Она обувалась и не совсем поняла, что он имел в виду.
– О защите.
– Ох! – Ада чувствовала, что щеки заливает краска. — Ты все слышал?
– В тот момент я тоже ни о чем не думал. Но, если вдруг…, я возьму на себя ответственность.
– Ты о чем?
– А ты не догадываешься?
Ада вспыхнула и спрятала красное лицо в шарф.
– Об этом еще рано думать.
– Только я тебя очень прошу, сразу скажи, если вдруг. Ладно?
Серафим повернул ее лицом к себе и взял за плечи. Он смотрел в ее серые глаза, и Ада тоже не могла отвести взгляда. Какое-то колдовское притяжение толкало их друг к другу. Серафим крепко прижал ее к себе. Ада слышала, как бьется его сердце, и покой опустился на ее душу. Они за сутки пережили столько нервных и волнительных событий, сколько обычный человек и всю жизнь не испытает. Страшное событие связало их судьбы крепче самого прочного каната. Она подняла руки и ответила на объятие. Серафим взял ее лицо в свои ладони и нежно поцеловал в губы. Просто чмокнул, как отец ребенка, и засмеялся. И Ада улыбнулась от счастья, переполнявшего ее.
Ксения и ее проблемы отошли на второй и даже на третий план. Назревало что-то новое и волнительное, чему нет пока названия, но оно уже зародилось и росло.
***
В аэропорт приехали за час до посадки. Ада быстро прошла регистрацию, сдала багаж и повернулась, чтобы попрощаться. Серафим грустно смотрел на нее и не желал отпускать руку.
– Все, пока, я через несколько дней вернусь, – уговаривала его Ада, но и сама с трудом сдерживала слезы. Предатель рот так и норовил уехать уголками вниз.
– Точно вернешься?
– Сима, у меня здесь остались вещи, с Ксенией ничего не решено, а полицию надо сходить и дать показания. Сам понимаешь, дел много.
– А ты потом выйдешь на работу?
Ада не могла больше смотреть на его глаза побитой собаки. Он снял запотевшие очки, протирал их салфеткой, и теперь казался ей совершенно беспомощным и беззащитным. Его потерянный взгляд блуждал по аэропорту, по людям вокруг, потом мельком останавливался на лице Ады и снова убегал вдаль. Лицо осунулось, кожа под нижними веками посинела. Видно было, что он едва держался на ногах, но ни слова жалобы или нытья Ада не слышала.