Кейти поливала цветы, а Мэри напевала:
– Кейти, красотка Кейти, тебя одну я обожаю! Когда луна взойдет, ты приходи к сараю!
И это было здорово. Просто замечательно. Лучше всего на свете! Кейти казалось, что здесь она живет. Они с бабушкой могли бы остаться тут навсегда. Смотрели бы, как растут цветы, сидели бы на траве, разговаривали. Потом, попозже, пошли бы в город полюбоваться его ночной жизнью. Мэри с радостью согласилась бы. И Криса можно было бы наконец оторвать от телевизора.
Кейти продолжала поливать цветы. Мэри закурила сигарету и выдохнула дым в небо.
– Нэнси, Нора, Норман, Нельсон, – проговорила она. – Теперь твоя очередь.
– Норвегия, – отозвалась Кейти. – Нидерланды, Намибия, Никарагуа.
– Ха! – хрипловато воскликнула Мэри. – Очень хорошо. Города, деревни, цветы. Я их могу миллион назвать. Вопрос – ответ. – Она самодовольно улыбнулась. – Я бы в этих телевикторинах всех обыграла!
– Похоже, тебе легче что-то вспоминать, когда ты здесь, Мэри? – спросила Кейти.
– Легче? Да я тут просто расцветаю! Лето пришло! – Мэри покачала сигаретой. – Это все можно вставить в мундштук и курить!
Все было чудесно. Как будто занавес в театре поднялся.
– А что насчет чемодана, Мэри? Ты хотела его забрать, а я его искала и не нашла. Ты помнишь о нем?
– Конечно. Пойдем со мной.
Мэри встала и пошла по тропинке к сараю. Потянула за ручку двери. Одна петля сломалась, и нижний край двери скреб по земле. Кейти помогла бабушке – приподняла дверь обеими руками и открыла. Возможно, она ожидала увидеть в сарае диких зверей – кошек, лисиц или даже кого-нибудь совсем невероятного вроде тигра. Имея дело с Мэри, можно было ожидать чего угодно.
– Логово Джека, – пояснила она, когда они переступили порог сарая. – Он приходит сюда покурить и полюбоваться дамами.
– Дамами? – не поверила Кейти.
Мэри кокетливо вздернула бровь и указала на черно-белую фотографию, приколотую к стене. Это была женщина лет пятидесяти, очень фигуристая. Она улыбалась фотографу.
Кейти подошла ближе и вгляделась в снимок.
– Ничего себе! Это ты?
Мэри на фотографии была ослепительно хороша. Ее волосы лежали темными волнами, кожа сияла, глаза казались огромными. Они словно звали: «Иди-ка сюда!». Мэри стояла, положив руку на бедро, и всем своим видом как будто говорила: «Я позирую для этой фотографии, но только потому, что сама хочу».
Кейти отколола фотографию от стены и перевернула. Ни имени, ни даты.
– Меня фотографировал Роберт, – улыбнулась Мэри. – Джек жалел, что я позировала не ему, но нельзя же быть знакомым за всю жизнь только с одним человеком, правда? А теперь напомни-ка мне, зачем мы сюда пришли?