Мэри перевела взгляд с Криса на Кейти и обратно.
– У вас волосы совершенно одинакового цвета.
Кейти улыбнулась:
– Тицианового[2].
– Кого-нибудь из вас дразнят рыжим-бесстыжим?
– Папа меня называет агентом Оранжевым, – ответил Крис. – Ну, то есть называл бы, если бы был тут…
– А твоя подружка тебя как зовет?
Крис рассмеялся.
– У меня нет подружки. Мама бы с ума сошла.
Старуха перевела взгляд на Кейти.
– Ну, а ты? У тебя есть ухажер?
В памяти девушки промелькнуло воспоминание о поцелуе – зернистый черно-белый сон. Она решительно прогнала его.
– Нет.
– Ты такая хорошенькая. Неужели кавалеры в дверь не барабанят?
– Такого просто не бывает.
– Когда я была молоденькая, я иногда вылезала из окна своей спальни и спускалась вниз по водосточной трубе, чтобы убежать на танцы. – Старуха наклонилась вперед и продолжила заговорщицким шепотом: – Каждую неделю меня домой провожал новый кавалер. И как только они узнавали, где я живу, вечно торчали возле дома. Повсюду парни, представляешь? Отец просто из себя выходил. Он говорил, что это просто неприлично – чтобы девушка привлекала к себе такое внимание.
Кейти не знала, что сказать. Все выглядело как-то странно. Как это возможно, что человек столько часов подряд отказывается разговаривать, а потом вдруг разражается романтическими воспоминаниями? Чтобы ничего не говорить, Кейти откусила кусок торта. Как хорошо, что Крис отыскал что-то в холодильнике. Она вдруг обнаружила, что умирает с голоду.
Кейти так увлеченно облизывала пальцы, что не заметила, как вернулась мать. Кэролайн возникла в дверном проеме словно из ниоткуда и обвела всех взглядом.
– Все хорошо? – спросила мама.
– Она разговаривает, – сообщил Крис, утирая губы рукавом. – Она только притворялась, что не умеет говорить.
– Это правда?
– И еще она ест.
Мэри посмотрела на мать Кейти и Криса, задумчиво пережевывая торт.
– Где ты была?
– Мне нужно было сообщить на работе, что сегодня я не выйду.
– Как тебя зовут?
Кэролайн не ответила. Она стояла на пороге неподвижно, словно ее ступни прилипли к ковру. Шевелились только пальцы руки, которыми она водила по шву кармана брюк. Вид у нее был усталый и свирепый одновременно. Она как будто хотела процарапать этот карман насквозь, чтобы образовалась дырка.
Увидев бабушку и мать при свете дня, Кейти заметила, как они похожи. Волосы у Мэри почти полностью поседели, но в них все же кое-где мелькала рыжина, а у матери наоборот – она была рыжая, с тонкими ниточками проседи. Руки у Мэри выглядели совсем по-старушечьи: кожа, пронизанная синими венами, скрюченные пальцы. У матери на тыльных сторонах ладоней появились коричневые пятнышки, и Кейти знала, что по утрам она страдает от первых проявлений артрита. Глаза у них были одинаковые – голубые, обе казались стройными, и даже форма лица у них очень похожа, сердцевидная. «