– Я серьезно. Я прожила здесь несколько недель, у нас наладился быт, и дети ко мне привыкли. Позволь мне присматривать за ними. У тебя будет больше времени на себя.
Кэролайн качает головой и отодвигает руку Мэри.
– Есть еще кое-что, – произносит она с таким трудом, будто ей больно говорить эти слова, – за что Стив имеет право меня ненавидеть.
И тут Мэри все понимает. Ей знакомо это чувство вины.
– Ты кого-то встретила?
– Это так очевидно? – Кэролайн трет глаза кулаками, будто пытается уничтожить воспоминания. – Я такая идиотка.
– Ты до сих пор с ним встречаешься?
– Нет! Конечно, нет! Было-то всего несколько ночей, вот и все. – Кэролайн улыбается. Это едва заметная улыбка, даже тень улыбки. – Ему всего двадцать пять, он официант в ресторане гостиницы. – Она хлопает ладонью по лбу. – Хуан, официант.
Мэри смеется и ничего не может с собой поделать. Чудесное клише. А она так любит, когда жизнь выделывает такие финты.
Кэролайн тихо смеется:
– Выглядит так, будто я пересказываю очень плохой фильм, да?
Она достает еще одну бутылку вина. Нет, они точно напьются. Мэри гадает, хорошая ли это затея. Они могут перейти ту черту, у которой находятся сейчас, где вместе негромко смеются. А это так чудесно! Мэри не хочется ничего менять.
Кэролайн садится, откупоривает вино и наливает понемногу в оба бокала.
– Я такой живой себя несколько лет не ощущала! Но каждое утро, когда Хуан уходил на работу, я осознавала, что всю ночь не думала о муже и детях. – Улыбка на ее губах умирает. Она делает большой глоток вина и ставит бокал на стол. – Что это говорит обо мне?
«Ну, поехали», – думает Мэри.
– Это делает меня такой же, как ты?
Как она может сказать дочери, что исчезновение на несколько недель – это, пожалуй, самое честное, что она когда-либо делала в жизни? Глупый поступок, наверное. Безусловно, эгоистичный, но уж точно самый искренний. В кои-то веки в своей жизни Кэролайн сказала: «Я не могу справиться», а это такое облегчение.
– Может быть, – улыбается Мэри, – это делает тебя человеком, которому понадобилось немного времени для себя.
– Так вот что тебе понадобилось, когда ты бросила меня, оставив с Пэт? Девять лет для себя?
– Это несправедливо.
– Еще как несправедливо. – Кэролайн вздыхает и отводит взгляд. – Наверное, это странно – быть тобой. Никогда не думать о других, всегда ставить себя на первое место.
– Я всегда хотела быть твоей матерью, Кэролайн. И бабушкой для твоих детей.
– Я часто думала, – продолжает Кэролайн, – что ты забеременела нарочно. Ты прекрасно знала, что отец вышвырнет тебя из дома, а Пэт вызовется присматривать за мной. Ты знала, что в конце концов обретешь желанную свободу. Порой я думаю, что ты принесла меня в жертву, чтобы жить такой жизнью, о какой мечтала.