Передают подробности: Музыченко был блокирован в танке, Понеделина свалили наземь в рукопашной... А командиры корпусов? Снегов был захвачен тяжело раненным, на носилках, Кириллов был оглушен...
Но все же! Невероятно, немыслимо!
Штаба группы более не существует.
Признаться, все ошеломлены этой вестью.
Иные не верят, утверждают, что командармы сложили головы во вчерашнем бою.
Другие готовы сгоряча взвалить на Понеделина и Музыченко всю ответственность за катастрофу.
Тут же яростные контрдоводы: ведь командармы предпринимали все меры, возможные в сложнейшей обстановке. Наконец, не они ли вместе с бойцами пошли в прорыв, показывая пример личной храбрости и отваги?
...Ивану Николаевичу Музыченко тридцать девять лет. Участник гражданской войны, краснознаменец. Родился в Ростове-на-Дону в семье матроса, окончил два класса учительской семинарии, стал красным командиром. Потом учился военному искусству — одним из его учителей был Павел Григорьевич Понеделин. Это человек, пользовавшийся большим уважением в Красной Армии. Учитель, сын крестьянина, он вырос в Ивановской области и добровольцем вступил в Красную Армию в дни ее основания. Он был соратником Фрунзе. В 1918 году стал коммунистом.
На гражданской войне командовал полком, а потом бригадой, ранен, награжден двумя орденами Красного Знамени.
Будучи на рубеже тридцатых годов преподавателем военной академии, оказался наставником многих, впоследствии отличившихся и ставших знаменитыми военачальников.
В Ленинградском военном округе он прошел путь от комдива до начальника штаба округа, был награжден орденом Ленина. Он участвовал в подготовке нового Устава и принял 12-ю армию за месяц до войны...
Разрозненные группы продолжают сражаться.
Вскоре на наши головы посыплются поганые листовки с фотографиями якобы изменивших Родине генералов и текстами будто бы сделанных ими пораженческих заявлений. Лишь через много-много лет американский историк Даллин в своей книге «Немецкое правление в России 1941—1945 гг.» опубликует найденный им в немецких архивах доклад о допросе 9 августа.
Вот, оказывается, что сказал советский генерал только что схватившим его врагам:
«М у з ы ч е н к о. Русские будут сражаться до последней капли крови даже в Сибири, потому что, когда речь идет о судьбе родины, ошибки, совершенные режимом, не имеют значения».
Надо иметь в виду, что это не стенограмма, а немецкое штабное изложение его слов, записанное каким-то военным переводчиком, потом включенное в некий сводный доклад, а теперь переведенное с немецкого на английский и уже с английского — на русский. Уверен, что слово «режим» Музыченко не мог употребить, такого слова не было в его словаре, вообще в нашем словесном обиходе тех времен.