Быть может, мы немного декаденты, что скрывать. Правда и то, что среди шестнадцатилетних девушек мало девственниц, но из них получаются, благодаря опыту, самые лучшие жены, а среди молодых людей не найдется ни одного, который уже не приобщился бы к буйным пьянкам. Нас упрекают, что мы забросили чтение. Но ведь у нас для этого вся старость впереди, не так ли? Удалиться от мира, когда тело уже не сможет жить насыщенной жизнью, – почему бы нет? Но не раньше. Не раньше.
Даже те, у кого одни обноски и ничего за душой, чувствуют себя богачами. И действительно, у нас в руках бесценный капитал: время. Из которого мы с легким сердцем черпаем, растрачивая его на террасах кафе, в погребках, где слушают джаз (Арт Блэйки наш кумир), на парижской мостовой в избранном периметре от Сен-Жермен-де-Пре до Сен-Жермен-де-Пре.
У нас есть свои насиженные места, где мы всегда уверены, что найдем друг друга. Выбраны они не случайно и не только по критерию расположения. Мы показываем себя там, где можно встретить королей и принцев.
В Сен-Жермен-де-Пре в 1950-х годах еще тусуется весь цвет мира культуры. Борис Виан, Артур Адамов, Эжен Ионеско запросто бывают в популярных кафе той поры – «Роз Руж», «Куполь», «Де-Маго». Мы тратим капиталы, ибо с наличностью у нас плохо.
Из наших дырявых карманов вряд ли что-то может выпасть, но мы ни в чем не знаем нужды. Смекалка дает нам все необходимое. Например, молоко, важный продукт питания, которого мы не намерены себя лишать. Тем более что оно прямо-таки подмигивает нам с порогов зажиточных домов, где его оставил проехавший на грузовичке молочник, как было заведено тогда.
Однажды я выбрал наобум дверь и стал каждый день подкарауливать молочника. Как только он ставит бутылку, я незаметно подхожу, хватаю ее и, как ни в чем не бывало, иду себе дальше, едва пригнувшись. Мне хорошо удается трюк у этой двери, и я к ней возвращаюсь. Хозяева моей добычи могут через несколько дней возмутиться, даже подать жалобу. Или в них заговорит любопытство и они попытаются поймать меня с поличным.
Но, судя по всему, они просто забывают пить свое молоко. В тот день, когда я увидел их, вышедших в урочный час за бутылкой, они оставили ее на крыльце. И я тоже – от изумления. Ибо жертвами моих ежедневных поборов оказались не кто иные, как Жан-Поль Сартр и Симона де Бовуар. Больше я не воровал молоко у этой двери.
В Сен-Жермен-де-Пре царит некая безнаказанность, установил которую я. В «Де-Маго» почти каждый день, ровно в половине седьмого, я занимаю столик на террасе, заказываю первые стаканы и так открываю вечер, который продлится всю ночь.