Он не может устоять перед удовольствиями, грабастая жизнь в охапку. Ему нравится моя инициативность и мой неуемный нрав. Он и сам бывает таким, нам только дай повод позабавиться.
Так, с моей легкой руки он принял участие в одном из наших футбольных матчей на пляже, или с моим братом Аленом, который был проездом во Франции, а еще в гонках на велосипедах, позаимствованных у персонала отеля «Норманди».
Правда, мне так и не удалось уговорить его разделить мою любовь к скорости, сколько я ни приглашал его в мой «АС Бристол». Он ездит исключительно на своей машине с шофером, благодаря чему, в иные вечера с обильными возлияниями, остается цел для завтрашних съемок. Из уважения к старшему я соглашаюсь ехать с ним на заднем сиденье его большого спокойного автомобиля.
Я еду с ним впервые. Идет снег, и он боится, что машину занесет и мы врежемся в насыпь на обочине. Он велит шоферу ехать медленнее, еще медленнее, пока скорость не падает до нуля.
Позже, невзирая на этот опыт, я рискнул поехать с ним в Париж и думал, что мы никогда туда не доберемся. Приказ был не превышать 45 километров в час, и мы побили рекорд медлительности во всей Нормандии.
При всем том, что нас глубоко объединяло, на съемочной площадке нам не приходилось особо себя насиловать. Поначалу я боялся недотянуть до него, особенно в сценах попоек, которые, как я знал, Жану всегда удавались. Но его великодушие, его доброжелательность окрыляли меня на протяжении всех съемок. А он узнавал себя во мне, как будто актерское родство связало нас.
В «Обезьяне зимой» он говорит мне: «Ты – мои двадцать лет». Он искренне так думал. Верней рассказал мне, что Габен заявил ему с энтузиазмом: «Теперь вы больше не скажете мне: ”Нам нужен Габен тридцать лет назад”, он у вас есть!» Я принял комплимент как подобает, с радостью и гордостью.
Он опекал меня, как если бы был моим отцом, порой не зная, смеяться над моими дурачествами или тревожиться.
Когда он увидел, что меня не будут дублировать в знаменитой сцене корриды автомобилей, с ним едва не случился приступ. Он наорал на меня, напомнив, что есть люди, которым платят за эту работу. Вот только жажда адреналина, которую я утолил с Филиппом де Брока, уже жила во мне в 1963 году.
Некоторые идиоты думали, что это в погоне за наживой я иду на трюки, полагая, что мне платят вдвойне за то, что я рискую жизнью. Чего, разумеется, никогда не было.
Я ничего не боялся на этой механической арене. Машины на корриде вели профессионалы, такие пилоты, как Жо Шлессер и Джонни Серво-Гавен, с которым я встречусь позже, в феврале 1968-го, на спортивных съемках «Зовите меня ”О”» Робера Энрико. Пять месяцев спустя первый разбился в Руане на своей машине.