Прощаясь, Павлухин вдруг задержал Небольсина.
– Я только не понимаю вас, – сказал он прямо. – Ежели в Архангельске, случись так, меня спросят, то ссылаться на вас? Или не стоит?
– Лучше не надо… Да-да! Не надо! – заторопился путеец.
– Понимаю, – догадался Павлухин. – Где узнал – мое дело.
– Вот именно: ваше дело…
Последний катер доставил его на берег. Темная фигура мурманского филера откачнулась от фонаря. Дуя на озябшие пальцы, филер огрызком карандаша записал на грязной манжете: «Инж. Н-н был на Аск.». И на следующий день поручик Эллен, встретив Небольсина за табльдотом в столовой, подмигнул ему:
– А ты вчера тоже спекульнул?..
«Пусть будет так. Пусть думают, что я спекульнул. Но неужели тупик дистанции может стать тупиком жизни?..»
Просто удивительно, как быстро вызрела на Мурмане диктатура Ветлинского! Это было неожиданно для многих: контрадмирал возымел права наместника громадного края. Отныне он стал властен над душами не только военными, но и сугубо гражданскими. Все, начиная от кораблей и кончая артелями гужбанов-докеров, – все подпало под его суровую, неласковую руку.
Начальником штаба Главнамура стал, как и следовало ожидать, лейтенант Басалаго; да еще начмурбазы кавторанг Чоколов, запивоха известный, сделался помощником Ветлинского в его начинаниях. Возле этих людей, хитрый и нелицеприятный, околачивался постоянно и Брамсон – как правовед, как администратор.
– Я, – утверждал Ветлинский, – не выживаю англичан отсюда. Их корабли стояли здесь до меня – пусть стоят и при мне. Но нельзя давать англичанам повода для проникновения в наши, русские, дела.
– Англичане могут обидеться и – уйдут!
– Пусть уходят.
– Но без союзников мы погибнем.
– Нет, – настаивал главнамур, – мы не погибнем, ежели будем работать, карать, плавать, воевать. Мы с вами здесь хозяева… мы! При чем здесь англичане? Хотят тралить? Пожалуйста, весь полярный океан к их услугам: тральте. Хотят иметь базу? Я отдаю им половину рейда… Слава богу, Кольский залив – такая гавань, в которой можно поставить на якоря флоты всей Европы! Но за стол, за которым сижу сейчас я, адмирала Кэмпена я не посажу – у него свой имеется… в Англии!
– Вы поймите, – убеждал Басалаго, – у нас котлы едва-едва на подогреве. Флотилия даже не дымит. Никто не хочет нести вахты. Анархия! Не станете же вы отрицать, что союзники сейчас являются на Севере именно той силой, которая и оберегает нас от немецкой экспансии. Убери отсюда англичан, и с океана сразу войдут сюда германские корабли… Разве не так?
– Потому-то, – отвечал Ветлинский, – я и не убираю британцев отсюда. Пусть дымят сколько им влезет, и пусть этот дым щекочет ноздри кайзеру Вильгельму… Но есть предел. Есть граница во всем, даже в дружбе: от и до! А далее – ни шагу. Далее – Россия! Далее кончается союзная дружба и начинается враждебная интервенция…