Все выпили за «крепкую» власть, хотя каждый понимал ее по-своему. Долго и молча жевали. Небольсин сильно захмелел.
– Господа, – начал Чоколов, – а Корнилов-то серьезный был мужчина… Как это ему не повезло!
– И дать разбить себя Керенскому? – усмехнулся Лятурнер.
– Я не согласен, – возразил Уилки. – К сожалению, Корнилов был разбит Красной гвардией, и об этом надо помнить..
– А куда мы едем? – отвлеченно спросил Басалаго.
– А тебе не все равно, куда ехать? – ответил ему Небольсин.
– Мне не все равно. Это тебе все равно, куда тебя везут.
– Ты меня не везешь. Это я тебя везу.
– Ты ошибаешься, – сказал Басалаго. – Здесь, на Мурмане, все только катаются. Но вожу-то их я. Куда мне вздумается…
Уилки, подняв лицо, выпустил дым к потолку. Губы его презрительно улыбались. Впрочем, этого никто не заметил.
Под утро вышли в тамбур, чтобы проветриться, лейтенант Уилки и Небольсин, сильно опьяневший.
– Уилки! – сказал Небольсин, распахивая двери мчащегося вагона. – Садись, Уилки, рядом. Свесим ноги и поговорим… Ты наверняка знаешь, что будет дальше!
– Дальше, – прозвучал голос англичанина, – будет революция. И только вы здесь ничего не понимаете и не знаете.
– Уилки, я тебе сколько раз говорил: нехорошо много пить и мало закусывать. Ты и правда пьян, Уилки?
– Я тебе, Аркашки, дам сейчас пинка под зад. И ты так и вылетишь из своего вагона…
– За что, Уилки? – пьяно хохотал Небольсин.
– За то, что ты глуп, Аркашки…
Небольсин повернулся в темноту тамбура, где вспыхивал огонек английской сигареты.
– Слушай, Уилки, – спросил просветленно, – а вы уйдете отсюда, если большевики придут к власти?
– Зачем? – ответил Уилки из мрака. – Мы станем союзниками большевиков, если… если Ленин продолжит войну с Германией!
– Я не пророк, но вам придется уйти. Ленин никогда не пойдет на продолжение войны, и ты сам это знаешь, Уилки.
– Тогда, – сказал лейтенант, – мы будем бороться. Мы, англичане, пожалуй, единственный народ в мире, который никогда не знал поражений… Пойдем, Аркашки, поднимайся!
– Куда?
– Допьем, что осталось.
Небольсин встал, качаясь, обнял англичанина.
– Слушай, мой дорогой Уилки! Допить-то мы, конечно, допьем. Но не было еще такой беды, из которой Россия не выкручивалась бы… О-о, ты плохо знаешь нас, русских!
– Пойдем, пойдем… Я их изучаю все время.
В вагоне был погром. Все давно валялись – кто где мог.
Разбросав руки по столу, крепко спал лейтенант Басалаго. Уилки взял его за волосы, грубо и жестоко оторвал от стола, посмотрел в лицо – бледное, без кровинки.
– Готов! – сказал с презрением.
Повернулся к Небольсину: