– Вы… вы… За мною стоит Советская власть! – выпалил он. – А что, интересно знать, стоит за вами?
– За мною… За мною команда крейсера первого ранга «Аскольд», которым я имею честь командовать. И за мною, как это ни странно звучит, большевистская резолюция ревкома этого крейсера: боезапас НЕ СДАВАТЬ!
Юрьев уже отвык от унизительных положений, его даже зашатало.
– А как вы, сударь, думали? – закричал на него Зилотти. – Ваш дурацкий совдеп чего желает? Чтобы я командовал пустой коробкой? Ваша резолюция – это предательство интересов России!
Юрьев повернулся к дверям.
– Стойте! – задержал его Зилотти. – Вы куда?
– На берег.
– Посторонним лицам, – отчеканил кавторанг, – не дано право самостоятельно разгуливать по кораблю. Это не бульвар! Я вызову рассыльного, и он проводит вас до трапа.
В сопровождении вахты, словно под конвоем, Юрьева довели до трала. Внизу прыгал, стуча обледенелым бортом о привальный брус крейсера, главнамурский истребитель. Юрьев еще раз с сомнением оглядел чистую палубу «Аскольда».
– Мы эту самостийную лавочку прихлопнем! – сказал на прощание. – Гуд бай, братишечки… – И укатил.
Брестские переговоры о мире, которые возглавлял с советской стороны наркоминдел Троцкий, имели несколько ступеней, и с каждой ступенькой все наглее становились немецкие генералы. Казалось, еше немного, и терпение русских лопнет: молодая страна снова развернет штыки на кайзера.
Этого ждали и бывшие союзники России. Решительно вмешаться в русские дела они пока не могли: Западный фронт против Германии еще потрескивал, весь в рискованных изломах, – Антанте очень не хватало сейчас именно русского выносливого бойца на фронте Восточном.
Но позиция Ленина была тверда: мир!
Впрочем, мир еще не был подписан. Требования Германии становились невыносимы и…
– И не надо ругать большевиков, – сказал Уилки. – Выругать их мы всегда успеем. Наоборот, надо изыскивать всевозможные случаи для контакта с ними. Кто знает? Нервы большевиков могут не выдержать, они лопнут, и тогда у Ленина останется лишь один путь: в союзе с нами продолжать войну до полной победы…
Адмирал Кэмпен ответил Уилки:
– Я могу только уважать господина Ленина. Видит бог, Ленин – христианин лучше всех нас! Но его заповедь нам ни к черту сейчас не годится! Мистер Троцкий, конечно же, склонен к авантюрным разрешениям. Однако его выражения о мире легче всего укладываются в нашу обойму. Мы должны быть последовательны… Не правда ли? Какова первая стадия работы?
– Первая стадия, сэр, это Главнамур во главе с Ветлинским.
– Главнамур изжил сам себя… Вторая?