Торопливо шагая вдоль рельсов, Басалаго говорил:
– Уж кому-кому бежать, так это нам. А кавторанг даже не контрил. Пил – и все! Вот состав на Питер… Поручик, я начну с конца, а вы с паровоза. Сойдемся в середине.
Встретились в середине поезда – в темном полупустом вагоне. Пощупали один другого в потемках.
– Это вы, лейтенант? – спросил Эллен.
– Поручик?
– Да. Нашли?
– Нет. А вы?
– Тоже нет.
– Пошли сначала. Он наверняка переоделся…
Чоколова нашли под лавкой. Кавторанг лежал там среди мешков, переодетый под гужбана, что, кстати, очень подходило к нему. Басалаго треснул его по лицу не думая – сразу: бац!
– Мерзавец! – сказал. – Мы-то ведь остаемся…
Проводник обходил вагоны, зажигая в колпаках дорожные свечи, и объявил, что поезд на Петроград отходит. Чоколов рухнул на колени, заползал среди лавок.
– Отпустите, – умолял он. – Я боюсь… Ну плюйте на меня. Презирайте. Что угодно. Но я боюсь… Вы опутали меня, но я не виноват. Из Петрограда едет Чека, я знаю, что ждет нас!
– Чепуха! – ответил ему Эллен. – Страх очень схож с чувством любви. Как и страстная любовь, страх тоже проходит.
Выволокли кавторанга на снег, мимо них протянулся состав. И когда поезд прошел мимо, кавторанг заплакал:
– Вы еще молоды… а я, старый дурак, ввязался! Мне тоже не простят… Отпустите. Зачем я вам нужен?
Наконец это прискучило, и Басалаго грубо его отпихнул:
– Убирайся прочь… куда хочешь. Ты мне надоел!
– Спасибо, вот спасибо. – И кавторанг побрел в потемки.
Басалаго повернулся к поручику:
– Это же не человек! Он уже ни на что не годится.
Эллен расстегнул кобуру, и два выстрела взметнули тишину.
Чоколов рухнул в сугроб, снежная поземка быстро-быстро заметала его со спины (весной найдут Чоколова, но не узнают).
– Зачем вы так грубо? – И Басалаго, даже отвернулся.
Эллен дыханием отогревал замерзшие от оружия пальцы.
– Все равно, – ответил, – попади он в ВЧК, он многое растряс бы своим языком. Пойдемте. С ним покончено.
И долго пугались потом в снежной замети.
На крыльце штаба Басалаго посмотрел на небо.
– Жаль! – произнес. – Крепкий был пьяница.
– Кавторанг и в покер был неплох, – согласился Эллен.
– Черт его знает! – продолжал Басалаго. – Вот лежит он там и даже снов не видит. И может, в этом как раз его счастье. А что мы, живые? Что будет с нами?..
В этот же день, на самом его исходе, англичане, будто почуяв неладное, созвали экстренное совещание на квартире консула Холла: надо было помочь русским союзникам обрести равновесие, ими потерянное.
– Уилки, – спросил Холл, – что вы там ставите на стол.
– Виски, мой амбасадор. Только виски.