– Уберите. Стол должен быть чист. Мне сегодня русские нужны абсолютно трезвые. Пьяными я их вижу довольно часто.
Появился в черном плаще адмирал Кэмпен и потребовал:
– Виски!.. Уилки, что вы там убираете со стола?
– Именно виски, сэр, я сейчас и убираю.
– Да в уме ли вы сегодня, Уилки? Ведь придут русские.
– Потому-то, сэр, консул и велел убрать виски.
– Оставьте, – сказал Кэмпен. – Нам русских не дано переделать. А сегодня они должны быть совершенно искренними.
– О, сэр, – ответил Уилки, – им, теперь ничего не остается, как быть предельно искренними… даже без виски.
– Уберите, уберите, – настоял консул Холл. – Виски можно предложить и позднее, когда главные вопросы будут разрешены.
Уилки, владеющий русским языком, вел протокол. Консул Британии первым рискнул воткнуть палку в муравейник, и без того сильно растревоженный.
– Нам, – объявил Холл, – необходимо заверение Советского правительства в том, что мы, союзники России, находимся здесь с полного согласия вашего нынешнего правительства. Это согласие имеет теперь для нас особое значение еще и потому, что на переговорах в Брест-Литовске германские генералы требуют именно нашего удаления с побережья Кольского полуострова.
Кэмпен зорко глянул на Басалаго:
– А корабли вашей флотилии немцы требуют разоружить.
– Они уже давно саморазоружились, – желчно заметил Брам-сон и повернулся в сторону Уилки: – Лейтенант, будьте добры, переведите своему адмиралу это слово: «саморазоружились».
– Не все! – отвечал Кэмпен. – Погреба «Аскольда» несут полный боезапас. И комплекты снарядов находятся в готовности.
Это было сказано с умом: и нашим и вашим!
Басалаго с неудовольствием заметил Брамсону.
– Почему я не вижу здесь Юрьева?
– Я думал, – ответил мурманский законник, – что партийной демагогии было уже достаточно. Не хватит ли?
Они препирались по-русски, и понимал их в этот момент один Уилки.
Обретая внимание собравшихся, заговорил лейтенант Басалаго, шлепая ладонью по глади стола:
– Ни меня, ни господина Брамсона Советская власть никогда не выслушает. Она признает только Совет депутатов Мурмана, а в этом совдепе председателем Юрьев… Юрьев еще с Америки лично известен Троцкому, а это для нас значит – прямая связь Мурманска с наркоминделом.
Последнее замечание Уилки доверил бумаге, как существенное, а все препирательства офицера с юристом выбросил, как не имеющие значения для совещания. Басалаго, крутой и упрямый, брал инициативу собрания в свои цепкие руки.
– Я считаю, – продолжал он свою речь в сторону британского адмирала, – что работа на Мурмане возможна, сэр, только в том случае, если мы будем иметь поддержку с вашей стороны. Указания центральной власти не могут иметь для нас решающего значения. Мы не пособники большевикам в разорении страны…