Басалаго бегло прочитал телеграмму, сказал:
– Эскиз удобен. – Взял перо и тут же, не мудрствуя лукаво, подписался. – Ваше превосходительство, и вам!
Конечно, человеку старого воспитания было не просто отдать свою подпись с беззаботной легкостью этих молодых изворотливых дьяволов. Звегинцев еще недостаточно в этом поднаторел. К тому же отсутствие знаков препинания выводило его из себя.
– Вы, как автор, не будете обижены, ежели я исправлю и орфографические ошибки? – спросил он у Юрьева.
– Мы Пажеского корпуса не кончали… Исправляйте!
– Так, – сказал Звегинцев, приведя телеграмму в божеский вид. – Но, простите великодушно, при чем же здесь господин Троцкий и при чем здесь я, бывший генерал гвардейской кавалерии? Я не понимаю, чего вы домогаетесь от меня? Не лучше ли просто сказать англичанам по старой дружбе, чтобы они не валяли дурака и поскорее высаживали свои десанты… Послушайте, вы мне объясните: кому нужна моя подпись?
О, святая простота бывших генералов от кавалерии!..
Пришлось Басалаго деликатно пояснить:
– Видите ли, генерал, товарищ Троцкий – это наркоминдел; раньше, в благословенные времена проклятого прошлого, он назывался бы министром иностранных дел. А вы, насколько я понимаю в расстановке сил на Мурмане, прибыли сюда с санкции того же Троцкого, чтобы возглавить войска на Мурмане.
– Это без подвоха, милейший? – спросил Звегинцев.
– Абсолютно так. Подписывайте!
– Ну что ж, – вздохнул Звегинцев, ставя подпись. – Не я один продал душу. Вон адмирал Щастный тоже в генерал-адъютанты метил, а попал в советские флотоводцы…
Три подписи – достаточно весомо: председатель Мурсовдепа, начштамур Басалаго и командующий войсками Звегинцев.
Юрьев помахал бумагой, чтобы поскорее высохли чернила.
– Вполне убедительно, – сказал. – Теперь – на телеграф!..
К вечеру телеграф пустынен. От нечего делать Басалаго и Юрьев слонялись по темному бараку, присаживались у раскаленных печек. Курили. Помалкивали. Поглядывали на часы.
– Уже девять, – заметил Юрьев. – Может, ответ придет только утром? Тогда на кой черт мы торчим здесь?
– Подождем еще полчаса, – сказал ему Басалаго.
Телеграф заработал в двадцать один час пятнадцать минут.
Басалаго увидел, как отхлынула кровь от лица Юрьева.
– Что же там? – спросил он, переживая. – Читай…
Юрьев молча повернул к нему ленту с ответом Троцкого.
ВЫ ОБЯЗАНЫ ПРИНЯТЬ ЛЮБОЕ СОДЕЙСТВИЕ СОЮЗНЫХ МИССИИ…
В конце телеграммы наркоминдел призывал Юрьева проявить образец выдержки и революционной преданности делу рабочего класса.
Басалаго с язвой в голосе заметил Юрьеву:
– Преданность ты проявишь, я не сомневаюсь. Но… где же здесь подпись Ленина?