* * *
На забитых составами путях Басалаго отыскал штабной вагончик, в котором поселился недавно прибывший генерал Звегинцев.
– Николай Иванович, – сказал лейтенант с приятной улыбкой, – наступил момент нацепить старые шпоры. Над Мурманом, кажется, встает солнце Аустерлица… Вы, надеюсь, уже вошли если не в курс, то хотя бы во вкус нашего дела?
Звегинцев с трудом оторвался от казенных бумаг.
– Вхожу, – растерянно произнес он. – Но здесь все так запутанно, такое обилие течений, ситуаций, каналов, и по каждому из каналов что-то несет… Разную дрянь!
– Наша задача, – помог ему Басалаго советом, – поймать только нужное. А остальное пусть уплывает дальше… в небытие. Николай Иванович, нам предстоит прогулка в Совет!
– Мне? – оскорбился Звегинцев. – Под красное знамя?
– Именно так, ваше превосходительство. Под красным знаменем мы сотворим великое белое дело.
– Но там же этот… демагог! С такими, знаете, неприятными, шокирующими приличного человека замашками.
– Не беспокойтесь о Юрьеве, – утешил его Басалаго. – Этот боксер сейчас бьет свои последние раунды. Скоро ему на ринг вообще не выходить.
– Вы такого мнения, Мишель?
– Я знаю точно.
– И кто же его собьет, этого Юрьева?
– Даже не мы с вами. Юрьева сковырнут в канаву сами же большевики. А пока пусть эта мускулистая тля в демократической кепочке наслаждается жизнью и своим показным величием. Ему ведь, дураку, наверное, кажется, что он на Мурмане главный…
…Юрьев болтал по телефону с какой-то очередной своей поклонницей и, заметив гостей на пороге своего убежища, показал карандашом на стулья:
– Садитесь, товарищи, я сейчас… Итак, договорились! – закончил он разговор. – В восемь не могу. Ну ладно, не зачахнешь, если приду и в десять.
Бросив трубку, он энергично выскочил из-за стола.
– Я все уже знаю, – заговорил Юрьев. – Эти финно-германские банды, что двигаются на Кемь и Кандалакшу, как раз кстати! Совнарком должен понять, что грозит сейчас Советской власти на Мурмане. Или – или! Мы не имеем сил противостоять натиску. Честное сотрудничество с союзниками – вот единственное, что спасет нас. Да! Нам осталось последнее: повернуться к рейду, и пусть «некто третий» сойдет на берег со своей палубы…
Пока Юрьева несло, Звегинцев рассматривал его во все глаза – как редкого зверя. Генерал был повержен во прах этой неуемной бравадой рыночного зазывалы. «До чего же невоспитанный человек!» – думал о нем Звегинцев.
– Ну хватит болтать.. Дело! – решительно заявил Басалаго. Юрьев порылся в столе, извлек бумагу:
– Вот дело… Мною составлен, в простоте ума моего, первый эскиз в Наркоминдел о санкции на вмешательство союзников. Я еще раз предупреждаю Центр, что германская опасность грозит нам кулаком! И вот я спрашиваю здесь (далее Юрьев прочитал): «…в каких формах может быть приемлема помощь живой и материальной силой от дружественных нам держав?..» Ну и конечно же, я здесь заверяю Центр в «самом доброжелательном отношении союзных миссий». Так вот, – закончил Юрьев, иссякая словами, – если фраза товарища Троцкого о честном сотрудничестве чего-нибудь да стоит, так ее пора перелить в деловые формы. Теперь, прошу, ознакомьтесь с моим запросом внимательно!