Я поняла, как обманываюсь. Я хотела секса с ним, прямо сейчас. Я смогу не кричать? Вряд ли. Надо тормозить. Я сжала губы и шумно дышала через нос. Теперь он удерживал меня ногами и руками. Отлично, как же дальше пойдет обследование? Может, наконец губами? Он не двигался. Я начинала приходить в себя. Пора останавливаться. Я еще могу? Я должна. Это было безумие – позволять ему так делать… Я еще могу сказать «нет». Я могу сказать… Хотя он же сам просил меня молчать. Может, мой рот сегодня не для протестов… Зря я об этом подумала, потому что возвращающаяся рассудительность – с ее «ты должна!», что прорывалась сквозь овладевшее моим телом «хочу!», – после этой мысли была отправлена куда-то за пределы сознания, помещения, Вселенной.
– Пожалуйста, не двигайся. Дай мне закончить, – услышала я совсем рядом.
Он был так близко!
Я не кивала ему в ответ. Я и не могла ему пообещать, он меня не видел. А сказать – значит открыть рот, а я держала в себе все звуки. Он просто решил поверить в мое согласие. И притронулся своими губами к пальцам. Сухими, закрытыми, он еле-еле проводил ими по кончикам моих пальцев. Пауза. Я почувствовала его губы на внутренней стороне и на подушечках другой ладони. Снова сухие, сжатые. Он как будто гладил меня губами. Потом колючей щекой. Он поцеловал меня в запястье, нюхал кожу, кончиком носа двигался по руке вверх, гладил руки пальцами и наконец поцеловал в сгиб локтя. Поцеловал, открыв рот и засасывая кожу, поцеловал так, что обе мои ладошки жадно раскрылись и, схватив только воздух, сжались в кулак. Я его уже не чувствовала. Юра опять отдалился и лег где-то там, далеко.
Расстояние между нами представлялось мне громадным, ведь он был так близко, ведь было уже понятно, что я ему открылась, чего же он ждет? Я хочу еще ласок, еще поцелуев. Я буду лежать смирно, возвращайся. Делай со мной так всю ночь! Как только я так подумала, я почувствовала его руку на своей щеке. Он подержал мое лицо в своей большой ладони, потом пальцами провел вверх к виску, по лбу, носу, к губам. Он гладил мои губы, и я ждала, что после этого он поцелует меня. Я помню прошлый раз, помню, что с этого все началось, но он спустился к шее, обхватил ее ладонью, потом отпустил, перешел на плечи. Замер под ключицами.
Он нежно коснулся груди, обвел пальцами. Я услышала скрип под нами. Под его натиском я развернулась и легла на лопатки. Он оказался надо мной и рядом. Я не сдержала стон. Он замер, но на этот раз не убрал рук. Просто перестал двигаться. Миша ровно дышал, Юриного дыхания я не слышала. Мое прерывалось. Я не могу так больше! Но Юра продолжил играть с грудью. Я сдерживалась. Открывала рот, чтобы выпустить беззвучный стон или хотя бы воздух. Он начал трогать соски, и на этом терпение кончилось.