– Юра! – умоляюще прошептала я, поискав его в темноте.
Я успела прикоснуться к его бедрам и почувствовала все тело. Горячий… сильная грудь… мускулистые плечи… большой… я провела рукой по его груди вверх к шее. Но оказалось, он был надо мной и рядом не для того, чтобы облегчить, а чтобы остановить.
Он опять держал меня за запястья и что-то шептал на ухо. Я слышала только горячее дыхание. Значит, здесь – губы; я повернулась и попыталась найти их, но поймала губами только воздух. Он схватил меня сзади за волосы и оттянул вниз. Наверное, это должно быть больно, но в данный момент я чувствовала только, что отдаляюсь. Что он мне шепчет? Это раздражало.
– Не называй моего имени! – Он уже не шептал.
– Ты разбудишь Мишу, – слабо сказала я.
Я вспомнила о Мише, и он выдохнул с облегчением. Мы лежали некоторое время. Наши ноги сплелись, но так, что своими он удерживал мои. Мне становилось больно под давлением его коленей, я попыталась вытянуть из-под него хотя бы одну ногу, но он не пускал. Одной рукой он перехватил мои запястья и локтем придавил мои руки к кровати; другой – держал меня за голову.
Мы восстанавливали дыхание, и я еще не понимала, что произошло. Отдавала себе отчет только в том, что чувствую боль в ногах и в запястьях. Он сильно держал меня. А потом медленно и сдержанно развернул на другой бок так, что я оказалась спиной к нему. С облегчением я подтянула к себе свободные ноги. Так мы сегодня лежали вместе, когда только оказались в кровати. Только теперь все было иначе.
Я открыла глаза и подумала о ребенке. Для этого ты меня повернул? Чтобы напомнить, почему мы не можем? А зачем ты тогда так делал? Зачем раздразнил меня? Юра прижимался к моей спине, но теперь он сложил передо мной мои руки, вместе и некрепко придерживал их своей рукой. Он не прижимался ко мне нижней частью тела. Но я знала теперь – почему, и иногда это чувствовала. И я опять услышала его пальцы. Что он делает? Ведь тут Миша! Хотя он и раньше тут был. Все время был рядом…
Я закрыла глаза. Он убрал со спины волосы, сквозь них пальцами подобрался к затылку. У меня еще хватало чувства юмора, чтобы улыбнуться. Голова – его любимый орган. Как же хочется услышать его оценку моему черепу. Но Юра молчал. Теперь я слышала и дыхание. Тяжелое, глубокое, срывающиеся. С нажимом он провел по шейным позвонкам вниз, к грудному отделу. Отвлекся на лопатки, вернулся к позвоночнику. Он считает, ощупывает? Юмора хватило до поясницы. Дальше мозг опять отказался анализировать происходящее. Ниже была опасная зона: ягодицы и задняя сторона бедер. Он сделал так, как я боялась и хотела.