Где я? Мне же только что снилась редакция. Как я перескочила во сне из современного офиса в стиле хай-тек в народную избу? Это не сон? Я поняла, что не сон и что я не одна. Моя рука, голова, нога, грудь, почти половина меня лежала на мужчине. Я видела его грудь.
Я боялась поднять голову. Я не сразу вспомнила события прошлого вечера и этой ночи. Первое, что я поняла, – так это то, что мы голые. Я, конечно, боялась, что такое утро наступит, но чтобы мы проснулись в сарае и я ничего не помнила! Я резко поднялась на правом локте. Не открывая глаз, Юра так же резко прижал меня к себе. Я была в железном кольце объятий. Черт возьми, что происходит? Я решила освободиться медленнее и полезла другой рукой по нему вниз. По пути нащупала ткань. Он в трусах! А я? Я потрогала себя. Белье на месте. Юра открыл глаза и приподнял голову. Он не спал. Он отпустил меня, не отрывая встревоженного взгляда.
– Ты знаешь, где мы? – спросила я.
– В селе Ксаверовка.
– Да… – я вспомнила: автобус, Ленина ½, мокрый свитер… И наши ласки.
Опять закружилась карусель в голове. Я развернулась: Миша спал. Прикрывавшее меня одеяло соскользнуло с груди. Я обернулась, посмотрела сначала на нее, потом на Юрин живот. Она только что к нему прижималась. Взглянула на Юрино лицо. Он лег и отвернулся. Он от меня отворачивается! Ему стыдно? Господи, да это мне стыдно!
Я же плакала перед сном! Я стонала и мечтала, чтобы он занялся со мной сексом! Я ему, наверное, даже говорила об этом. Я не помнила такого, и я много чего еще не помнила в деталях, но с каждой секундой эти эпизоды прорисовывались в мутном утре – контрастно, четко и неприятно.
Я спряталась под одеяло и отодвинулась от Юры. Он повернулся и опять приподнялся, теперь уже на локтях. Я заставила себя посмотреть на него. Он, нахмурившись, вглядывался в меня. Это было мучительно. Я не знала, что думать, что сказать, что делать после всего этого. Мы же не переспали, нет? Почему тогда я прижималась к нему всем телом? Почему он держал меня, как свою женщину?
– Доброе утро, – тихо сказал он.
– Сколько времени?
– Не знаю.
– Юра…
– Что?
– Я не помню всего.
– У тебя это на лице написано.
Мне стало совсем за себя стыдно. Если что-то произошло, надо что-то решать, а не прятаться под одеялом. Я вылезла, чтобы быть с ним наравне, но придерживала на груди одеяло. Я попыталась посмотреть ему в глаза, но попытка оказалась жалкой. Он видел меня всю. Он знал меня всю после этой ночи, это я понимала. И я помнила, что ничего не знаю о нем. По крайней мере несравненно меньше знаю его тело.