– Мы… – Я не решалась. – Юра, что мы сделали?
– Я ничего не дал тебе сделать.
– Не дал мне сделать? – Это слово упало на меня, как ведро холодной воды. – А я, что я пыталась сделать?
– Ничего, прости.
– Ничего? Простить? Юра, ты… ты…
Я была так обижена, что не осталось слов. Я проснулась, обнимая мужчину, с которым давно пытаюсь выстроить платонические отношения, но о котором мечтаю в эротических снах. Которого превозношу и которому обещаю никогда не выказывать свое восхищение, чтобы не упасть и не унизиться. Я просыпаюсь и понимаю, что все мои изгороди сожжены, заборы сломаны, гордость ушла навсегда и уважать себя я больше не смогу никогда. А он? Он говорит «ничего»?
– Тихо, тихо!
Он заставил меня лечь, а сам навис сверху. Я не сопротивлялась. Больше не было смысла ему сопротивляться. Что строить из себя сильную и неприступную после такого падения? Я чувствовала себя слабой и незащищенной.
– Тихо, маленькая…
Он гладил меня по голове, по щекам. Говорил что-то ласковое. Я восстанавливала дыхание.
– Все. Я больше не буду плакать. Не бойся.
– Я не боюсь, – прошептал он.
– Юра, что между нами произошло? Я домогалась тебя?
– Только в ответ на то, что я делал.
– Я помню… помню обиду и слезы.
– Прости.
– Не нужно просить прощения! Скажи лучше, что было дальше? После слез…?
– Ничего. Ты уснула.
– А почему мы так обнимались, когда проснулись?
– Ну… ты так делала.
– Я?!
– Ты. Ты не контролируешь себя, когда спишь. Я пытался справиться с тобой, но это нереально. Смирился и даже уснул.
– Смирился и уснул?! – Я приподнялась на локте. Я была очень зла на него. – Значит, я все-таки домогалась тебя? Ты это хочешь сказать?
– Нет. Я хочу сказать, что тебе на мне было удобнее спать. Успокойся.
– Перестань меня гладить!
Я еще пыталась злиться, но гнев куда-то исчез. Мне было сложно с ним спорить. Почему? Разве он сломал меня? Я стала его этой ночью? Но ведь не было ничего! Почему такое чувство, что было все? Я перевернулась на левый бок. Вспомнила, как лежала так в последний раз, посмотрела на свои запястья, резко повернулась к Юре, взглянула на него и глупо спрятала руки. Глупо, потому что он заметил и достал их из-под одеяла.
Рассмотрел их, сглотнул, еще больше нахмурился. Потом виновато посмотрел на меня.
– Я подозреваю, что следы остались еще и по телу. Но… я не могу сейчас осмотреть тебя.
– Это ничего… Я имею в виду, синяк – это ничего.
– Синяк? Да их тут три! А что на ногах, я боюсь себе даже представить! – Он начинал соскакивать с шепота.
– Юра, еще рано, и я хочу одеться, прежде чем проснется Миша. Не разбуди его.