– Переоденься во что-нибудь нормальное, и поехали к нам.
– Зачем?
– Затем, что я только что отпустил ребят, но не могу позволить себе выслушивать твою историю, когда ребенок без присмотра.
– Я о ребенке всегда помню…
– Поэтому я здесь.
Я переоделась, забрала Хорошо и спустилась с ним в машину. Я пришла к ним, села на диван в комнате и расслабилась. Я чувствовала, что меня пустили назад, не важно, на каких условиях. Я чувствовала силы, и ко мне вернулось равновесие. Юра принес воды.
– Спасибо. Я бы от чая не отказалась.
– Пойдем, сделаем.
Мы перешли на кухню. Он поставил воду.
– Ты будешь задавать вопросы или мне начать с самого детства? Ведь где-то там мотивы моих поступков.
Он повернулся ко мне:
– Ты сказала, что мужчин у тебя не было. А женщин?
– А это имеет значение?
– Не понимаю вопрос.
– Ну, мужчины часто думают, что лесбийский секс – это и не секс вовсе, и…
– Я так не думаю, – перебил он меня.
– А… Нет, не было.
– Я не верю тебе.
– Юра, я тебя никогда не обманывала. И если бы ты мне сказал, что не запретишь мне видеться с Мишей, то я тогда скажу тебе, что мне нет никакого смысла тебя обманывать. Я не отказываюсь от своих слов: мне действительно важно твое мнение, но я не хочу быть лучше, чем есть. Но и хуже тоже не хочу.
– Я не собираюсь отлучать тебя от Миши, – сказал он.
Я не сдержала вздох облегчения. Он спросил:
– В нашем разговоре есть еще смысл? Или тебе уже не важно мое мнение?
– Я отвечу на все твои вопросы. Мне стесняться нечего.
– Да? – переспросил он с иронией.
– Да. Я была одной из сестер, но я не спала там ни с кем.
– Как это? Разве этот ритуал – не обязанность?
– Лана мне разрешала этого не делать. – Я встала, достала чай, залила его кипятком.
Он сел на диван в кухне.
– Это все из восточных танцев пошло?
– Неожиданный поворот. То есть да, но не ожидала, что ты об этом спросишь. – Я поставила на стол две чашки и села напротив Юры. – Те танцы, которые практикуются у Ланы и вводят мужчин в транс, – они пошли из танца живота, из шаманских танцев, трайбла. Из-за трайбла я у нее в школе и оказалась.
– Что это?
– Это такой танец… живота. Только агрессивный и без улыбок. И в черных юбках. Короче, это американский вид восточного танца. Он представлен на открытых фестивалях, есть соревнования. Это номинация на конкурсах восточных танцев, хотя он имеет очень отдаленное отношение к востоку. Мне это было нужно. Весной прошлого года я развелась с мужем. В июне пошла к Лане учиться танцевать трайбл. – Я сделала глоток. – Вообще я до сегодняшнего дня воспринимала это как веселое приключение, – сказала я, не поднимая глаз. Зачем? Я знала его оценку таким «приключениям». – Я только развелась, и мне хотелось чего-то сексуального, но не в отношениях, мне хотелось танцевать, но искренне. – Я улыбнулась. – Знаешь, такие признания можно делать только так: с чаем, на кухне и после полуночи. – Он не ответил на мою улыбку. – Короче, танцы меня не удовлетворяли. Во мне после развода не было восточных послушания и покорности. В восточных танцах, как и в жизни восточной женщины, много интриг и притворства. Мне нужно было что-то резкое, правдивое, настоящее. Пожалуй даже стервозное. Трайбл мне идеально подходил. И так как навыки танца животом и бедрами и… всем, чем надо, – были, я быстро развивалась и заинтересовала Лану. Мы стали с ней встречаться помимо тренировок, она звала к себе домой. Мы много говорили о Боге, о женском вопросе, как это принято было говорить в прошлом веке, о роли женщины и мужчины. Конечно, я сразу отметила ее категоричность, но, ты же знаешь, у меня очень большой опыт работы с информацией. Я умею отсеивать ненужное, и меня не пугает одна глупая мысль, я из текста вычленю то, что нужно мне. В Ланиных идеях были и ересь, и очень полезные и близкие мне идеи. И мне были интересны практики. Разные. Тот же массаж. Еще когда я была замужем, я прошла курс массажиста. А тут была возможность научиться эротическому массажу.