— Банька уже топится, а пока располагайтесь.
Даромила кивнула. Гаяна, посмотрев, раскрыла рот, чтобы что-то сказать ещё, да вдруг передумала и, выдохнув, вышла. Следом, преклонив голову, выбежала и помощница. Божана тут же подступила, помогая княнине раздеться. Сама она и не смогла бы, на плечи словно мешок с зерном навалили, шевелиться не было сил.
Хозяйка не заставила себя долго ждать, вернулась вскоре, зазвав пройти в истопку. После долгого пути да с той ночи, когда Ярополк касался её, княгиня желала скорее смыть с себя следы его рук. А потому тёрлась щелоком, не жалея белой кожи, царапая докрасна. Раны на спине ещё не совсем сошли, но всё же двигалась она свободнее, скоро и на спине можно спать будет. С волосами управилась быстро, и от того не привычно и больно стало.
Вернулись в отведённую им светёлку уже к ночи. Не успели женщины войти и затворить за собой дверь, как скрипнули половицы. Даромила так и остолбенела, когда в полутьме разглядела фигуру княжича.
Божана вдруг вышла обратно, едва Даромила попыталась втянуть её за собой в светёлку.
— Ох, дырявая моя голова, забыла же травы свои! — воскликнула она и пошла прочь.
Даромила не успела сообразить, что произошло, как повитухи уже и след простыл. Княгиня зябко закуталась в платок, который накинула на себя после купания, повела плечами от пробирающей дрожи.
— Что ты тут делаешь? — спросила, и собственный голос ей показался каким-то чужим, не её.
Княжич приблизился, свет от лучин осветил его сосредоточенное лицо, в глазах огонёк дрожал.
— К тебе пришёл, — ответил просто.
Даромила сглотнула, во рту разом пересохло.
— Зачем? — Даромила осознала, что прятаться-то ей некуда. Привычку прятаться она заимела, когда избегала Ярополка.
— Пустишь?
С такой просьбой должна бы она погнать его от порога, впрочем, даже Ярополк никогда к ней не приходил сам. Никогда. Только по его зову она шла к нему. И кажется, что было это словно в другой, прошлой жизни. Вместо того, чтобы сказать «нет», она отступила, пропуская гостя. Пропащая её душа, раз позволила такое. Даромила прикусила губы, когда княжич прошёл внутрь, обдавая её смесью запахов чего-то древесного и терпкого, и с каждым вздохом внутри что-то обрывалось, толкая её в пропасть.
Даромила закрыла дверь подрагивающими пальцами, помедлила, пытаясь совладать с поднявшейся бурей чувств, только отступать уже было некуда. Пусть. Пусть что будет, то будут, пусть снова хлебнёт боли, только уже не от холодного безразличия, а от пожара, что сжигает сейчас всю её и её прошлую жизнь.
От напряжения ладони закололо, и щёки пылали нещадно. Даромила повернулась, переплетаясь взглядами с княжичем.