— Можно?
Пребран потянулся к рубахе, ей теперь только полы вытирать. Скомкал, выкрикнув:
— Входи!
В дверь с низкой притолокой вошла девица с плетёнкой в руках. Увидев полуголого мужчину, она было поспешила отвернуться, но рана приковала взгляд.
— Меня Гаяна прислала, — выдавила из себя. — Помочь пришла.
Пребран швырнул рубаху на пол и прошёл к лавке, расправил узлы походного мешка, выудил чистое исподнее, повернулся. Рассматривая подосланную Гаяной девку: низкая, тёмно-русые волосы до бедра сплетены в косу, змеятся по вискам выбившиеся пряди, выгоревшие на солнце. Под просторным домотканым платьем зелёного, как речной рогоз, цвета, всё же проступали очертания грудей. Перестиранное и поношенное платье подвязано суконной верёвкой, выделяло и талию, но с виду девица казалась изнурённой. Не кормят, что ли? Притягивали взгляд только глаза, что яркие льдинки, синие, похожие на позднее осеннее небо в ясный день. Когда деревья голые и земля серая, небо всегда кажется невыносимо ярким. Но излишняя голубизна их была от того, что слёзы на них наворачивались. Помимо припухших век, выдавал и покрасневший нос — знать недавно плакала. Видно беда и её семьи коснулась, отняв кого из родичей, а может, и мужа… По виду так созрела уж давно, но коса одна, не две, как носят замужние.
— Не нужно утруждаться, но от меня поблагодари хозяйку, — Пребран расправил рубаху, просовывая голову в ворот. — Я думал, для такого дела придёт помощник поопытней, и уж точно не девка.
Когда повернулся, одёргивая подол, гостья всё так же стояла на пороге столбом и уходить, похоже, не собиралась.
— Ну, чего застыла, глухая, что ли? Сказал же, что помощь мне не нужна, иди.
Лицо девки от резкого тона заострилось, в глазах вспыхнул огонь, верно достал до живого, что забыла она о своём горе, уронив взгляд, но вместо того, чтобы развернуться и уйти, она шагнула в сторону, подобрав порченую одёжу.
— Что ж, хоть для этого сгожусь, — бросила она в корзину рубаху.
Не дождавшись никакого ответа, отступила к двери.
Княжича запоздало ударило чувство вины. Просто гад, у людей же горе.
— Постой, — остановил он девку.
Та замерла, положив уже ладонь на створку.
— Как тебя зовут?
Подняв подбородок, она повернула голову и посмотрела так, что Пребран и пожалел, что окликнул её, плескалось в её глазах какая-то чуждость. Не смотрит, а режет заживо.
— Ладимирой звать, — выдавила она из себя через силу.
Княжич хмыкнул, оторвавшись от её взора, подобрал пояс, хоть подпоясываться с таким увечьем не следовало.
— Спасибо, Лади… — он накинул на пояс кожаную тесьму.