Отдышавшись, Ярополк поднял на неё затуманенный взор, прожёг.
— Пошла отсюда вон, — прошипел он.
Даромила не стала ждать, пока её попросят дважды, пошевелилась и тут же была намертво прижата к постели.
— Так не терпится убежать? К кому ты так спешишь? А? Блудница.
Даромила смотрела на него с неверием и изумлением. Хотелось кричать от несправедливости, но девушка задушила в себе этот позыв, призывая спокойствие.
— Я не заслужила того, как ты обращаешься со мной, Ярополк, — сказала она послабевшим голосом.
Князь долго посмотрел на неё, потом хмыкнул. Даромила было расслабилась, но каменные пальцы мужа внезапно сомкнулись на её шее, сдавили сильно. Даромила смотрела ему прямо в глаза. Что ж, пусть лучше задушит, чем жить с ним. Больше не было страха, только слепая злость.
— А я, думаешь, заслужил?! — гаркнул он. — Ты мне всю кровь выпила.
Ярополк никогда не признавал, что их союз был ошибкой, не признавал своё поражение, он слишком самоуверен, привык быть первым, привык брать своё, ему нужно полное подчинение, покорность, чтобы все потакали его желаниям. Вот такой был этот мужчина, которого она изучила за всё то недолгое время, что они вместе прожили.
Дышать стало совсем нечем, лёгкие загорелись. Даромила поперхнулась. Ярополка это отрезвило, он вздрогнул, ослабив хватку. Желанный воздух хлынул в грудь, обжигая, что даже голова закружилась. Он убрал руку совсем, погладив её по волосам, шатаясь на грани взрыва и терпения.
— Позволь уйти, — попросила она холодно.
Лицо его перекосилось, натянулись вены на шее, бурея, но он всё же отстранился. Даромила поднялась, одёрнув скомкавшуюся рубаху, боль меж бёдер ещё не отпускала. Княгиня собралась тихо, стараясь не спешить, но это плохо у неё получалось. Накинув распашень, не оборачиваясь, она вышла из опочивальни.
— Если увижу с кем, узнаю… иссеку.
Даромила замерла, от услышанной угрозы похолодело сердце. Теперь она и не сомневалась, что Ярополк сделает это. Собравшись тихо, Даромила старалась не спешить, но это плохо у неё получалось. Накинув распашешь, не оборачиваясь, вышла из опочивальни князя.
Возвращаться к себе не было никакого желания, одевшись теплее, княгиня вышла из терема, поднялась в светлицу дальней башни. Ещё только брезжил рассвет. Выйдя через светлицу на крытый переход, она поднялась на крепостную стену, шагая неспешно, тихо наблюдала, как разгорается заря, что пылала ныне буйно. За лесистыми перекатами холмов желтел окоём, окрашивая рваные облака в розовый цвет. Морозно было.
Постепенно внутренняя дрожь стихала. Даромиле нравилось это время, когда совершенно нет тяжёлых мыслей, как это бывает к концу дня, когда не пробудился посад, а душа наполняется силами, и кажется, что всё хорошо. Взгляд Даромилы скользнул на кровли изб. Сколько уже живёт тут, а всё как на чужбине, до сих пор не привыкла к Оруши, к людям, копошившимся на улицах, что муравьи. Зимой ещё тихо, спокойно, а с весной настоящее столпотворение. Вспомнилась родина, городище Исбор — тихое место. И снова тоска взяла по дому, по девичьему беззаботному прошлому.