Наверняка, этой бабой была администратор бара, больше предать его было не кому. Ребята из охраны хорошо его знали, и вряд ли кто-то из них мог выдать его этим людям. Значит, это сделала только она, Лилька. Лилька хорошо знала Прохорова и видела его этим вечером в баре с ребятами.
У Прохорова от злости сжались кулаки, и сердце забилось редко и глухо, как это бывало у него перед дракой.
— Интересно? — вновь подумал он, сколько же ей заплатили за эту информацию, сто, двести долларов. Надо будет уточнить у охранников, кто ее притащил в этот бар, кто за нее, конкретно впрягался перед ребятами.
Он осторожно выглянул из-за угла. Машина по-прежнему стояла около его подъезда.
— Нужно что-то предпринимать? — подумал он. Стоять и мерзнуть на улице, не входило в его планы.
Он осторожно, обошел свой дом и, зайдя с тыльной стороны, по пожарной лестнице, поднялся к себе на этаж. Открыв окно в подъезд, он осторожно влез в него и оказался у себя в коридоре. Он плотно закрыл за собой окно и направился к своей двери.
Достав из кармана пальто ключи от квартиры, он открыл дверь и стараясь не потревожить сон матери, осторожно вошел в прихожую.
— Игорь это ты? — услышал он сонный голос матери.
— Да, мама, это я — ответил он ей и, пройдя к себе в комнату, стал раздеваться.
Раздевшись, он подошел к окну и отодвинув штору, посмотрел на улицу. Машина караулившая его, по-прежнему стояла у подъезда.
— Ну и сколько, вы еще намерены меня караулить? — подумал Прохоров. Он задвинул штору и направился к своей кровати.
Машина, сторожившая его, стояла у подъезда еще около часа. Не дождавшись Прохорова, охранники решили, что он сегодня уже домой не придет.
— Ну, что Вадим, погнали? Время сейчас около трех часов ночи. Нужно отдохнуть, ведь мы завтра с твоим отцом, мы едим в Москву. Нужно все-таки отдохнуть и отоспаться. Не дай Бог, уснуть за рулем в дороге.
Вадим сидел на переднем кресле, не обращая внимания на разговоры охранников. Его душила обида, обида на себя, на своих друзей, которые не вступились за него, испугавшись этих ребят. От этой обиды, он не знал, куда себя деть.
— Как же так — размышлял он, ему, как простому лоху, набили лицо, ведь только ему одному и не кому больше?
Он еще тогда, в баре хорошо понимал, что зря связался с этими ребятами, однако, ему было стыдно не подержать свое реноме, в глазах своих друзей и подруг.
— Ну, и чего ты в результате всего этого добился? Да ничего! Ни кто из твоих близких друзей, не поддержал тебя в эту минуту, ни кто не бросился на них с кулаками.
Он отчетливо помнил, как потом, когда его занесли в помещение бара, все они вдруг стали его жалеть, вытирать кровь с его разбитого лица. Все они дружно обсуждали эту драку, осуждали этого парня, который жестоко избил его. От этих всех разговоров, ему становилось еще больней и обидней за себя.