10.
Пробежав сотню шагов, Спартак понял, что больше ему ничего не угрожает, и опасаться нечего. Он обернулся, чтобы увериться в том, что его не преследуют, и зашагал дальше.
Дошел до излучины, где был перекинут деревянный мостик. Река здесь текла между обрывистых берегов в узком ложе, усеянном мелкой галькой и довольно крупными белыми и серыми камнями. Шагов двадцать ниже по течению она выходила из ущелья и разливалась вширь. Спартак разделся и бросился в воду, Прохладная вода уменьшила боль, которая жгла ему спину.
На плечах и бедрах остались красно-синие борозды от ударов. Он решил подождать, пока стемнеет, чтобы не давать дома никаких объяснений.
Неподалеку от дороги был лужок с огромным платаном. Спартак выбрался из воды, лег ничком в тени дерева и задумался. Зачем Реметалк, отец Родопиды, заманил его в западню и приказал слугам избить его? За такое вероломство он заслуживает того, чтобы Спартак снова его посетил, но на сей раз ночью. Нетрудно будет перелезть через забор, забраться в коровник или конюшню и поджечь солому, предварительно раскрыв двери, чтобы скотина могла выбежать. Не может же она расплачиваться за низкий поступок своего хозяина! Огонь не пощадил бы ни одной постройки. Какой пожар можно устроить во славу справедливых богов! И все — за счет Реметалка! Если бы... если бы только он не был отцом Родопиды. Девушки с лучистыми глазами, которые при спокойном взгляде — синие, а затененные ресницами — становятся зелеными, и из их глубины вылетают веселые искорки.
Реметалк поступил недостойно, это была подлая ловушка. Но ему ничего не грозит, хотя он вполне заслуживает расплаты за глупое удовольствие, которое позволил себе. Это будет первый и единственный раз, когда Спартак не расквитается со своим обидчиком. "Клянусь бессмертными богами, что это так", — сказал он. Реметалк попытался унизить его перед слугами и, наверно, перед Родопидой. Потому что она могла видеть через какое-нибудь окошко, как его стегали прутьями. Но она не должна думать, что он проявил беспомощность. Он же показал потом, что мог бы сделать с ними, если бы счел нужным защищаться. Тот, кто в состязаниях по фехтованию, укрощению коней и в скачках на колесницах всегда был первым, наверно, сумел бы в два счета разогнать слуг Реметалка. Надо было швырнуть на землю только первых двух, остальные стали бы удирать, сбивая с ног друг друга, как это и случилось позже. Но он сразу же решил поступить иначе — выдержать испытание, чтобы показать свое презрение и к тем, кто будет его бить, и к их хозяину.