Захваченный своими мыслями, и забыв о том, что он исполосован, Спартак перевернулся, чтобы улечься поудобнее, и тут его пронзила острая боль. Он подумал: "Реметалку просто повезло. Он должен благодарить Родопиду за то, что она — его дочь. Потому что иначе в эту ночь он мог бы стать нищим
В это же время Реметалк, сидя на террасе, все больше сожалел о случившемся.
— Не надо было так поступать с парнем.
Чем больше он вспоминал, как юноша вел себя, тем больше находил в нем достоинств. И в чертах лица, и в его выражении было нечто такое, что возбуждало к нему симпатию. И то, что он не пригрозил Реметалку отомстить, выдавало в нем человека благородного, наделенного чувством собственного достоинства.
Реметалку стало не по себе, что он незаслуженно оскорбил человека, который не сделал ему ничего плохого.
Он снова послал одного из слуг — найти Спартака и пригласить к себе. Если тот придет, Реметалк извинится перед ним. Но он вряд ли придет во второй раз туда, где был так низко обманут.
Реметалк снова подумал, что Спартак может ему отомстить, но тут же отбросил эти опасения — такой благородный человек не сможет совершить никакой подлости.
Реметалк встал и прошелся по двору. Он искал уединения, не хотел, чтобы его кто-нибудь видел — ни слуги, ни жена, ни Родопида. Ему казалось, что он не выдержит сейчас ничьих укоризненных взглядов. Очень редко случалось ему осуждать себя самого за неправоту. Как хозяин, он привык мыслить, что всегда прав, — что бы он ни делал, как бы ни поступал по отношению к другим. Сейчас его удивляло то, как этот юноша заставил его испытывать угрызения совести.
Он искал, чем бы заняться, куда заглянуть, чтобы не возвращаться в дом до обеда.
В этот день он даже не бранил работников, хотя далеко не все во дворе и на виноградниках делалось так, как надо.
Родопида, вероятно, наблюдала за тем, что произошло, из окна своей комнаты. И вряд ли считает, что отцу позволительно так поступать... Но как ей объяснишь, зачем он заманил сюда Спартака?
Он ожидал, что все будет совсем иначе. Если бы он сумел сделать то, что задумал, не нужно было бы ей объяснять, что Спартак для нее не подходит. Но сейчас тот выглядел в ее глазах не побежденным, а победителем, и уж лучше бы отец высказал ей все, что хотел, на словах.
Он долго тянул время, делал вид, что его занимают заботы по хозяйству. Идя домой, он молча спрашивал себя, не будет ли лучше, если не он, а жена объяснит Родопиде, что между ним и Спартаком произошло недоразумение, виновником которого является кто-нибудь из слуг. Или прямо сказать ей, что он представлял себе Спартака совсем другим, поэтому и решил проучить его за то, что тот дерзнул ухаживать за Родопидой.