— Ну, а он... что... куда пошел?
Тут уж слуге выпал случай прихвастнуть своей находчивостью, и он не устоял перед искушением этим воспользоваться:
— Он стоял у меня на пути, и я сказал, чтобы он не мешал мне вести коней. Но он не послушался, и мы сцепились... И он на спор схватил самого сильного коня за хвост и повалил его.
Он тут же подумал, что не надо было снова говорить о шутке, которую проделал с хозяйским конем незнакомый юноша. Но Реметалк пропустил мимо ушей слова конюха об оскорблении лошадиного достоинства. Он думал о другом.
— После этого ты видел их вместе?
Конюх ожидал такой вопрос:
— Видел.
— Когда?
— На другой день.
— Опять там?
— Нет... Хотя, можно сказать, и там...
Реметалк молчал. Слуга немного удивился, что хозяин не стал уточнять место новой встречи его дочери с юношей. Может быть, его это не интересует? Но тогда пропадали важные подробности, которые хозяину следовало бы знать. Поэтому не дожидаясь нового вопроса, слуга выпалил:
— Они ходили в лес.
Реметалк вздрогнул, он вовсе не хотел услышать того, что сказал сейчас слуга:
— Откуда ты знаешь, что ходили?
В нетерпеливом вопросе слуга почувствовал больше обостренного любопытства, чем неудовольствия, и спокойно пояснил:
— Они возвращались не со стороны чешмы...
Реметалк не стал больше ничего выяснять. Но слуга на этом не остановился:
— Он нес ее на руках... Высоко поднял... как поднимают детей, когда хотят напугать. А на опушке леса спустил на землю, и они снова взялись за руки... и держались долго, дольше чем в первый раз. И еще говорили... только я не слышал о чем...
Реметалк насупился. Слуга знал больше того, что ему следует знать о поведении хозяйской дочери. Тут он перестарался. Потому что и преданность должна иметь свои границы.
Обычно вспышки радости или гнева проявлялись у Реметалка тогда, когда этого меньше всего можно было ожидать. Потому что помимо многих прав, которыми он обладал, у него было еще и право на произвол, которым он довольно часто пользовался. Он радовался или гневался, не считаясь с соображениями слуг. Его реакции не могли предугадать даже самые прозорливые угодники и льстецы.
Так произошло и на сей раз. Слуга уже предвкушал похвалу за усердие, давшее ему возможность раскрыть тайну свиданий Родопиды с незнакомцем, а вместо этого Реметалк мрачно спросил:
— Почему ты не сказал мне обо всем в первый же день?
Конюх, не ожидавший такого поворота событий, все же нашелся:
— Я думал, что они перестанут встречаться.
— Ты не имеешь права думать. Твое дело смотреть и говорить мне, что ты видел. А мое дело — думать, рассуждать и решать, как поступить. И ты столько времени молчал о том, что надо было сообщить мне сразу же! Ну ладно, после их первой встречи ты ожидал, что они перестанут видеться. А почему ты не сказал мне о второй?! Почему не пришел ко мне тогда же?