Что же тут такого? Стоило ли столько времени мямлить? И почему надо было предварительно спрашивать разрешение и заручаться обещанием, что за эту новость ему ничего не грозит?
Слуга продолжал:
— Он молодой, самого сильного твоего коня он может схватить за хвост и повалить на землю, как овцу, когда ее режут.
Реметалк снова нахмурился — кто же это может позволить себе такое обращение с его конями! Но когда он подумал, что слуга с такой осторожностью готовился рассказать ему об этом случае, что честолюбие конюха может быть так задето, он улыбнулся:
— И это все? И ты опасался, что это меня рассердит?
У слуги поначалу отлегло от сердца, его подбодрила благосклонная улыбка хозяина, но потом он снова смутился:
— Нет, это не все... Но... Ты, правда, не будешь сердиться?
Реметалк с еще более благородным выражение лица спросил:
— За то, что ты смотрел, как этот человек швырнул моего коня, и ничего ему за это не сделал?
— Есть еще кое-что...
Реметалк не переставал наблюдать за слугой, мысленно смеясь над его смущением. Конечно, надо дослушать его до конца, и Реметалк снова решил подбодрить слугу:
— Рассказывай что там еще?
Слуга вздохнул с облегчением:
— Перед тем, как столкнуться с ним... с этим человеком... я видел, что там... на тропинке, которая ведет источнику, с ним говорила Родопида...
С лица Реметалка сразу слетело выражение благодушия. На минуту он задумался. В общем-то, ничего особенного... Ну, встретил юноша девушку, заговорил с ней...
Он исподлобья взглянул на конюха:
— Это точно было?
Слуге стало легче от того, что миновала гроза, которой он опасался. Но в то же время его задело, что хозяин явно не придает значения этой новости. Наверно, хочет ее обесценить. А слуга надеялся, что выиграет в глазах хозяина, сообщив ему такую важную вещь. Он торопливо добавил:
— Я еще кое-что должен сказать тебе.
Тут уже Реметалк не смог скрыть своего любопытства:
— Что?
Слуга переступил на месте:
— Он держал ее за руки. Когда они увидели, что я иду сверху, тут же отпустил ее.
Реметалк терпеливо ждал:
— Ну и...
— Она вырвалась от него, схватила кувшин с водой и побежала вверх по тропинке...
Слуга делал вид, что колеблется, продолжать или нет, а Реметалк уже еле сдерживал злость от того, что тот медлит.
— Ну и дальше?..
— ... а незнакомец долго смотрел ей вслед.
У Реметалка чуть не вырвалось: "А она?" Но он вовремя сообразил, что неприлично говорить со слугой о том, как держит себя дочь с незнакомым молодым человеком. Потому что так, чего доброго, можно натолкнуться на подробности, которые затронут ее честь. И чтобы вытащить из слуги еще что-либо, не упоминая прямо о дочери, он перенес свое любопытство на незнакомца.