— Мне нужна его фотография. И полные данные — фамилия, имя, отчество.
— Фотография у Кристины может быть, я зайду к ней на страничку…
Елизавета перекочевала в гостиную, села за компьютерный стол, а Никите движением руки показала на кресло.
А кресло такое мягкое, уютное. И за окнами уже темно. В часть надо ехать, отчитываться о проделанной работе, даже если это не требуется. Но в комнате так тепло, а тишина, нарушаемая лишь приятным пощелкиваем «мышки», убаюкивает.
Никита и сам не заметил, как задремал. Разбудило его легкое прикосновение. В комнате уже горел свет, Елизавета стояла рядом, приложив два пальца к его плечу. В пальцах другой руки она держала фотографию, только что отпечатанную на принтере.
— Я все сделала, — улыбнулась она.
Никита глянул на Кирилла, который смотрел на него с фотографии. Ничего особенного. Жидкие волосы, тонкие брови, резкий нос, жесткая линия губ. Глаза небольшие, но глубокие, взгляд спокойный, но пронизывающий. Олег так и сказал, сильный взгляд.
— Старая фотография, лет пять уже как. Но Кирилл почти не изменился.
— Давно его видела?
— Весной… — немного подумав, ответила Елизавета.
— Ладно, пойду я. — Никита поднялся, поправил кобуру и направился к двери.
— Если это Кирилл был с Вероникой, скажи мне, я должна знать, — попросила Елизавета, открывая дверь.
Никита пожал плечами, переступая порог. Он, конечно, может узнать, с кем жила Игонина. Если жила с Кириллом, то что? Как доказать, что этот жук убил ее отца? Он точно не признается… Может, сама Вероника расколется? Если, конечно, она хоть что-то знает…
К Веронике Никита отправился после разговора с Плетневым, который ничуть не заинтересовался его открытиями. И фотография Кирилла Петрушина его ничуть не заинтересовала. Но так ничего иного Никита и не ожидал.
В квартире у Игониной горел свет. Дома Вероника или нет, Никита спрашивать не стал: консьержка все равно ничего не знала. Да и не было желания общаться с ней.
Дверь в общий холл на четвертом этаже, как обычно, была открыта. Свет горел ярко, но с легким гулом, который почему-то наводил тоску. А приоткрытая дверь в квартиру Игониной вызывала еще и чувство тревоги.
Никита, не останавливаясь, вынул из кобуры пистолет. Левой рукой открыл дверь, заглянул в квартиру и тихо позвал:
— Вероника!
В ответ кто-то застонал из дальней комнаты. Никита кивнул, переступил порог. Подозрительные звуки доносились из-за закрытой двери. Казалось, там лежал связанный человек с кляпом во рту. Он мычал, сучил ногами. Если это так, Никита просто обязан был его освободить.