— А мы на одном этаже, — кивнул Семён.
Двери лифта открылись. Внутри тоже всё было современно — сверкающие зеркальные стены, огромный экран напротив двери — по нему транслировался какой-то фильм. Горделивого вида мужчина в развевающемся плаще взмахом руки скрутил в воздухе сверкающее огненное кольцо, после чего открыл портал и куда-то переместился.
Да, судя по ремонту — переселение в Москва-Сити пока не планируется.
— Молодёжь… — пробормотал Семён, косясь на экран. — Всё бы им комиксы, настоящая работа скучна, видите ли…
— Семён, — сказал я, пока лифт плавно шёл вверх. — Они меня что, не знают?
Семён почесал кончик носа.
— Ну как сказать… Ты как Мерлин, тебя все…
— Семён!
— Конечно, знают! По имени, и что ты сделал. В лицо не знают, — Семён покосился на меня. — Ты на фотографиях моложе.
— А, — кивнул я. — Ну да. Я как-то не подумал. Ты знаешь, сам этого не замечаешь.
У Гесера тоже был новый кабинет. Войдя я даже испугался — неужели шеф изменил своей привычке собирать в кабинете сотни и тысячи забавных и неожиданных вещей, порой магических, а порой просто чем-то памятных? Слишком уж всё было светло, функционально и современно — на полу мягкое ковровое покрытие, никакого затёртого паркета, стены в ячейках стеклянных стеллажей, за огромным письменным столом — здоровенный экран компьютера, вдоль длинного стола для совещаний, протянувшегося от письменного стола к дверям — ряды лёгких функциональных кресел. Даже полотно «Ночного Дозора», про которое ходили слухи, что оно-то и есть настоящее, только магическим образом уменьшенное, на стене не висело. Зато на стене за столом имелась какая-то узкая и высоченная картина с тёмным холстом, на котором были изображены два человека в средневековых одеждах. Один, с длинными светлыми волосами, другой, полноватый и усатый, в чёрной шляпе, задумчиво смотрел перед собой. Между ними толкался какой-то ребёнок с широким будто блин лицом — ну, это обычное дело, в средние века не умели рисовать детей.
Странно было то, что человек в шляпе очень сильно походил на Гесера.
Гесер, сидящий за столом, поймал мой взгляд и недовольно поморщился.
— А где Рембрандт? — спросил я.
— Уж много, много лет — в церкви Вестеркерк, в Амстердаме, — с грустью в голосе ответил Гесер.
— Я про картину.
— У меня за спиной.
— Но это… — я вдруг сообразил, что по цвету и стилю узкое полотно выглядит точь-в-точь как «Ночной Дозор». — Это… фрагмент что ли? Правда?
— В своё время я озаботился, чтобы картину обрезали, — пояснил Гесер, оглянувшись. — На память. Да и вообще, по глупости позировал. Опасно оставаться таким же, как на картине сотню лет кряду.