– Просила… – Виола отставила кружку и потянулась ко мне. Обняла крепко-крепко, зарылась носом в мои волосы, глубоко вздохнула.
– Рыжая моя… – выдохнул я, водя руками по гибкой спине. – Как же я тебя люблю…
Так рыжая и замерла в моих руках, словно боясь спугнуть какое-то наваждение. Кажется, даже дышать перестала.
Спустя столько времени, только после появления Кирилла на свет, только после того, как я пропустил нас обоих через настоящий кошмар, я смог произнести эти простые слова. Которые не обещал повторить в ближайшем будущем. Просто не умел или не привык их говорить. Не знаю.
– А тебя тоже люблю, Леша… – Виолетта сама потянулась ко мне за поцелуем. Нежным, трепетным, в одно касание губ, но таким потрясающе сладким, тягучим, таким драгоценным…
– Знаю, ты пропустил целых полтора года и это чертовски много, но… может быть это хоть как-то возместит упущенное время…
Мы с Виолой сидели в комнате Кирилла, который, наигравшись и наевшись, заснул в своей кроватке.
Дело перевалило за полудень и, поняв, что времени на готовку у нас не будет, мы с Абрамовой заказали еду на дом, а вот ужин решили готовить вместе. Она даже пообещала меня научить. Хоть чему-нибудь, потому что кроме яичницы я готовить ничего особо не умел.
– Что это? – Я кивнул на большую красивую коробку в руках Виолетты. Кажется, в таких девчонки хранили какие-то там дорогие сердцу вещи.
– Это все, что касается Кирюши…
Она открыла ее и начала доставать разные предметы. Первые ползунки, свой дневник беременности, как она его окрестила и несколько больших фотоальбомов, в которых обнаружились многочисленные вещи: снимок УЗИ, фотографии ее живота, пока она была в положении, фото первых шагов Кирюши, листок с обведенными ножками и ручками нашего сына…
В коробке обнаружилась и флешка, на которой, как заверила меня Абрамова, была целая куча видеозаписей с первыми шагами, звуками, словами нашего рыжего солнышки.
– Ты все это сохранила? – Я повертел в руках красиво оформленный альбом. – Когда только успела?
– А это рисунки нашего малыша, – проигнорировав мой вопрос, улыбнулась Виолетта, вкладывая в мои руки творчество сына. – А это…
И таких «а это» оказалось целых два короба. Пока Кирилл тихо сопел в нескольких метрах о нас, мы шептались с Виолой, словно подростки, стараясь его не разбудить.
Смотрели фото, разглядывали первый собранный конструктор, первую игрушку, любимую игрушку и так почти до бесконечности.
Для меня так и осталось загадкой, как Виолетта успела все это так бережно сохранить.
А еще я влюбился в ее фото с большим животом. В период беременности она выглядела просто… божественно красивой. И резко захотелось увидеть ее такой вживую.