– Стало быть, я должен загримироваться?
Алехандра молчала. Пугающие рассказы про то, как на дорогах хватают и на всякий случай вешают всех более или менее подозрительных путешественников, относились скорее к разряду страшилок, чем правдивых историй. Возможно, Люсьену было бы вполне достаточно завернуться в плащ, прикрыв сине-белую форму, но для его спутников, пожалуй, будет безопаснее, если он основательно изменит свой облик.
– По-испански вы говорите хорошо, даже если к вам кто-то обратится, вряд ли что-нибудь заподозрит. Будем надеяться, что этого окажется достаточно.
– Вы что же, ожидаете нападения?
Алехандра только рассмеялась в ответ. Теперь утреннее достижение уже не так радовало Люсьена и казалось мелким и незначительным по сравнению с тем, что ему предстояло. Однако он не хотел, чтобы Алехандра это заметила. А между тем от орухо начало немилосердно крутить желудок. Все-таки после полутора месяцев на одной безвкусной каше так резко переходить к крепким напиткам не следовало.
– Можно задать вопрос, Алехандра?
Она кивнула.
– Что случилось с вашим мужем? Взгляд ее зеленых глаз омрачился.
– Он предал наше дело и поэтому должен был умереть.
Такой ответ застал Люсьена врасплох.
– Как это произошло?
– Что? Предательство или его смерть?
– И то и другое.
– Это было почти год назад. Была холодная зима. Произошла стычка, в которой мой муж потерпел поражение. А потом он долго и медленно умирал…
– Долго и медленно – это сколько? Три месяца? Мне ведь отвели ту же комнату, что и ему, верно?
– Откуда вы знаете?
Алехандра невольно отпрянула. Голос ее дрожал.
– Догадался по отметинам на стене. Прошлый год был високосным, поэтому двадцать девять зарубок означают февраль, а тридцать одна – март. Полагаю, ваш супруг скончался пятнадцатого апреля. Думаю, эти знаки оставили вы – чтобы помнить то, что произошло.
– Вы угадали, – с горечью и сдерживаемой яростью кивнула Алехандра. – Я делала эти отметки каждый вечер, когда стояла у стены и желала, чтобы он поскорее умер. Мой муж предал нас ради денег. Впрочем, с вашей проницательностью, вы, возможно, уже об этом догадались. Ему пообещали не только кругленькую сумму, но и большую поставку оружия. Достаточно, чтобы собрать собственную армию и занять место моего отца, а потом избавиться и от него, и от меня.
– Ваш муж сам признался в содеянном?
– Нет. После выстрела в голову он не способен был давать подробные объяснения своим действиям. Отец оставил его в живых только потому, что считал: это может помочь в расследовании случившегося. Нужно было разобраться, кто еще участвовал в заговоре.