– Можно сделать привал здесь, – прервал его размышления голос Алехандры.
Люсьен осмотрелся. Сразу было видно, что на эту поляну много лет не ступала нога человека. Кроме того, с нее отлично просматривался путь, которым они только что пришли. Но больше всего порадовало высокое дерево, росшее на самом краю каменного выступа. Торчащие в разные стороны корни создавали своеобразный навес. Идеальное место для ночлега.
– Настоящий дом, – улыбнулась Алехандра. – Смотрите: вот стены, вот потолок… Мне уже приходилось здесь ночевать.
– Что это за дерево? Какая-то разновидность дуба?
Алехандра кивнула:
– Испанский скальный дуб. Думаю, в Англии такие не растут.
Люсьен опустил мешок на землю и сел, прислонившись к дереву спиной. Будь он один, сейчас закрыл бы глаза и попытался собраться с мыслями. Но достаточно было взглянуть на выражение лица его спутницы, чтобы понять – она и без того уже беспокоится за состояние его здоровья, которое оставляет желать лучшего. Жесткая кора больно царапала кожу, и Люсьен чуть подался вперед, опершись локтями о колени. Надо снять куртку и промыть рану, но в темноте и на холоде об этом нечего было и думать.
– Вы дрожите.
Люсьен молча посмотрел на нее. У него не было сил и дальше скрывать свое состояние. Теперь ему было не до притворства. Сейчас Люсьен не смог бы встать на ноги, даже если бы от этого зависела его жизнь.
– Оставьте меня и возвращайтесь домой, – велел он Алехандре. – Без меня у вас больше шансов…
Но девушка не дала ему договорить.
– Не думала, что вы такой слабак, капитан. У меня создалось впечатление, будто вы всегда доводите дело до конца.
Люсьен невольно улыбнулся.
– Кроме того, вам уже приходилось получать тяжелые ранения. Когда вас принесли в дом, я видела на вашем теле страшные шрамы. Если сумели выжить один раз, то сумеете и два, и три.
Ее слова заставили Люсьена смутиться. Эта девушка стаскивала с него разорванную и залитую кровью военную форму, когда он был без сознания? В первый раз Люсьен очнулся, когда лежал один в комнате, и был полностью обнажен, если не считать бинтов.
– Кто меня раздевал? – спросил он.
– Ах, совсем забыла, что вы, англичане, – ужасные ханжи. У нас к подобным вещам относятся гораздо проще.
Алехандра рылась в своей дорожной сумке, и он не видел ее глаз. Однако в голосе девушки слышались озорные, шутливые нотки.
– А теперь снимайте и куртку, и рубашку. Я должна вас осмотреть.
Но Люсьен даже не шелохнулся.
– Вот, нашла, – объявила Алехандра, вынимая из сумки то, что искала. – Эту мазь дала мне Констанца. Сказала, что надо ее применить, если рана опять начнет кровоточить или у вас разыграется лихорадка.