Карим снял наушники и сказал:
– Как вы относитесь к нашему браку – это, безусловно, ваше дело. Но мы женаты, это свершившийся факт. Свадебное торжество оставляю полностью на ваше усмотрение. Но если вы вдруг не хотите им заниматься, дворцовые службы вполне способны с этим справиться, не обременяя вас. Что касается женщин моей страны – нашей страны – я хотел бы, чтобы вы стали их голосом, если хотите, конечно. Что скажете?
Она поколебалась, вздохнула:
– Каждый раз, когда я говорю вам «да», мне кажется, что мой мир рушится. У вас, наверное, так же?
К вертолету подошли какие-то люди, но Карим не отводил от нее взгляда.
– Нет, – ответил он тихо и, помолчав, добавил: – Посмотрите на мою мать, Галила. Вы хотите любви, но хотите ли вы для себя такой жизни? Будьте благоразумны и признайте, что брак по расчету – не худший вариант.
Для кого? Только не для нее.
Он предлагал ей улучшить условия жизни женщин, заплатив за это собственной свободой и надеждами на счастливый брак.
– Я никогда не могла понять, как люди живут без любви.
– Это не так сложно, – сухо ответил Карим. – Пойдемте. Позвольте, я покажу вам наш дом.
– Я думаю, у меня нет выбора, не так ли? Разве что спрыгнуть с этой крыши и разом со всем покончить.
– Никогда не говорите мне ничего подобного! Никогда!
Его ответ, быстрый и резкий, как удар хлыста, заставил ее отшатнуться. Она с ужасом вспомнила о том, как погиб его отец.
– Я не хотела…
Но он уже шел вперед, туда, где почтительно ждала их группа людей.
– Кантара, – коротко представил он Галиле женщину средних лет, в традиционном платье, с сильно накрашенными глазами, широкой улыбкой и планшетом в руках. – Правая рука моей матери здесь, во дворце. Кантара вам все покажет и поможет выбрать необходимую прислугу. Извините, мне надо идти, меня ждут.
И он ушел.
Все остальные, кроме Кантары, последовали за ним.
Галила ждала, что он оглянется, но напрасно. Близость прошлой ночи была забыта.
– Я приготовила вам чай в вашей комнате. Вы позволите вас проводить?
Галила заставила себя вежливо улыбнуться и послушно пошла за Кантарой.
Карим запретил себе оглядываться.
Откуда у этой женщины такая власть над ним, что каждое ее слово впечатывалось в его мозг?
Он видел тоску, растерянность и отчаяние на ее лице, когда она говорила о жизни без любви, и каким-то образом все эти чувства передались и ему. Он предвкушал, как он покажет ей свой дворец, а она всадила ему нож в спину, легкомысленно заговорив о прыжке с крыши. Но он не мог забыть, какой потерянной и несчастной, будто брошенный ребенок, она выглядела, когда он оставил ее с Кантарой.